Я буду любить тебя вечно (СИ)

И тут одну за другой память усердно подбрасывает картинки произошедшего.

Поставив кружку недопитого кофе на кухонный подоконник, я схватил спортивную сумку и, прыгая через несколько ступеней, вылетел на улицу к ожидающему такси.

Время шло, движение стояло. Я был на нервах, меня трясло, как никогда раньше. Страх, что опоздаю на поезд, не хотел меня покидать. И тогда я решил рискнуть. Заплатил таксисту, чтобы он прибавил скорость и постарался срезать маршрут.

Он срезал. Срезал маршрут и мою жизнь.

Я не доехал… не увидел ее тогда.

Яркий свет фар ослепил. Удар пришелся аккурат на мою сторону. Пассажирское заднее сиденье. Привкус крови во рту, головокружение и темнота, поглощающая сознание, дали понять, что на этом сказка закончилась…

От воспоминания, въевшегося под кожу, сердце начинает отбивать сумасшедший ритм. А душа против воли рваться к Вике, словно она мой маяк в бушующем океане тревоги

— Ви-и-ка, — шепчу сухими губам, чувствуя, как скребет горло.

Больно. Как же мне больно и дико хочется пить. В горле похлеще, чем в пустыне Сахара в засуху.

— Тише, тише, — доносится откуда со стороны тихий голос мамы.

Слабо сжимая простыню кулаками, заставляю себя на нее взглянуть. Медленно разлепив веки, поворачиваю голову в ту сторону, где ранее слышал до боли родной и любимый голос.

Она постарела. В волосах появились седые пряди, которые она не пытается спрятать. Около красивых глаз, насыщенно зеленый цвет которых угас, появились лягушачьи лапки. Морщины. Они усыпали ее лицо в один миг.

— Ч-то… Ч-что, — пытаюсь подобрать слова, сказать хоть слово, но горло сдавливает необъяснимая боль и язык отказывается слушаться. Словно я разучился говорить.

— Ты попал в аварию, Женечка, — сжав мой кулак, тихо всхлипывая, произносит мама. Легкое касание ее руки, невесомые поглаживая придают мне сил продолжать разговор. Мне есть, что сказать. И есть, что узнать.

— К-как д-долго? — интересуюсь, заикаясь.

Мама виновато отводит взгляд в сторону, наводя на меня еще больший страх. Рукавом кофты стирает с лица горькие слезы, а после обнимает себя за плечи. Вперед, назад. Влево, вправо. Она качается из стороны в сторону и смотрит на меня, не моргая, словно не веря, что вот он я. Перед ней.

— Четыре месяца назад.

Звучит как приговор.

— Что-о-о? — шиплю сквозь боль во всем теле.

Твою же ма… Нет, нельзя так. Когда мама сидит рядом и чуть ли пылинки с тебя не сдувает. Но Вика? Она же, скорее всего, ничего не знает о случившемся и думает, что я ее бросил. Иначе она бы была бы здесь, со мной. Занимала место мамы и никого ко мне бы не подпускала. Сторожила бы, как цербер, мой покой.

Но ее нет рядом, а значит…

— Вика, — шепчу, смотря на маму, не моргая. Я знаю, она поймет.

— Она уехала, — всхлипнув, снова вытирает слезы рукавом кофты и отворачивается к окну.

А я не верю, что она взяла и уехала. Либо не знает о случившемся, либо…

— Не могла, — прикрываю веки, проклиная все на свете.

— Ты был в коме. Врачи в один голос твердили, что шансов ничтожно мало. Прости нас, пожалуйста, но мы с отцом решили сказать, что ты просто уехал. Она молода, Жень. Если что не так… ее бы это убило. И нас тоже… Пойми, — плача навзрыд, извиняется мама, пытаясь спрятать свой страх в глазах. — Прости, прости нас, сын. Мы найдем ее. Вернем. Слышишь?

— Все хорошо, мама, — беру ее руку и, что есть сил, сжимаю. — Я знаю, где ее искать.

Вру! Ни хрена я не знаю…

Из воспоминаний вырывает голос секретарши:

— Жень, я могу уйти пораньше? Хочу побыть с сыном.

— Да, конечно.

Я так и не нашел ее десять лет назад.

Квартира, в которой она жила с родителями, оказалась продана за бесценок. Ее купил внук бабы Клавы, главной сплетнице в подъезде, да и во дворе в целом. Но и она ничего вразумительного не смогла мне тогда сказать. Мне понадобился целый год, чтобы вновь собраться и рискнуть испытать удачу.

В университете, в который мы собирались поступать вместе, девушки с таким именем не оказалось. И даже больше — она никогда сюда не поступала. Паника… она охватила меня моментально. Внушила страх потери и убила надежду на будущее с ней. С любимой девушкой.

Тогда я пообещал себе найти ее, чего бы это ни стоило. На это ушли годы кропотливой работы. Но когда нашел, оказалось слишком поздно. Я опаздал…

День, когда я узнал, где она, превратил все мои мечты в прах.

День ее свадьбы.

Глава 27

Евгений

Авария, разделившая мою жизнь на «до» и «после», сильно изменила меня. Внесла свои коррективы, прописала определенную последовательность действий для выживания. А Викины слова поддержки и безумные идеи, вбитые в меня в дни наших бурных отношений, только закрепили результат.

Я, словно бесчувственная махина, сметал на своем пути все, что мне казалось неправильным. Шел к своей цели через боль и разочарования. Пытался достичь вершин.