Я буду любить тебя вечно

Мне приснился странный сон. Мы с тобой поднимаемся по темной лестнице. Останавливаемся. Странные видения - вижу сразу две себя, совершенно отдельно. Чувствую, что переживает одна, что другая. Одна любит, ни о чем не задумываясь, задыхается от любви, целует тебя, другая все это видит, думает, анализирует, ревнует к первой. Потом мы втроем спускаемся по той же лестнице, оказываемся в какой-то комнате. Чувствую, как у первой сердце разрывается от любви и ты уже одно целое с ней, ты утоляешь ее жажду, и тебе очень хорошо. Вторая видит вас на кровати, ее тело возбуждено, она хочет тебя, но это уже невозможно. Просыпаюсь от неудовлетворенного желания, но с ожившим сердцем.

Не знаю, смогу ли дать тебе прочитать то, о чем здесь написала, но, скорее всего, когда человек пишет, это уже означает, что он хочет, чтобы это прочитали. Вот и я хочу, чтобы ты это знал. Я могу показаться наивной, надеюсь, что это не так. Не летаю в облаках, просто хочу, чтобы у моего ребенка был отец - настоящий мужчина, и невозможного хочу - чтобы моего ребенка воспитывал настоящий отец.

Ты слишком красив, может этого достаточно, чтобы захотеть от тебя ребенка, но я испытываю влечения не ко всем красивым мужчинам, значит, есть что-то еще, и если я решилась довериться инстинкту, то рассуждения нужно оставить. Моя философия - законы, которые придумали люди, могут быть ошибочными, неправильными, а природа ошибается редко. Я не знаю, чего ты на самом деле хочешь, но очень надеюсь, что ты ничего не сделаешь против своей воли. Хочу, чтобы ты был счастлив, как и мой долгожданный ребенок. Надеюсь, что прогноз врача оказался верным и это будет девочка, а если мальчуган, то тоже прекрасно!

***

Был все тот же перрон. Наташа его уже ожидала. Он протянул ей розу:

- По установившейся традиции, это вам. А этот букет передайте Вале. Сегодня день святого Валентина. Валентине в день Валентина, - он из-за спины вытащил букет желтых роз.

- Вали больше нет. Она умерла, через неделю после родов, от заражения крови, - из глаз Наташи покатились горошины слез.

- А ребенок? - вдруг потерял связь с реальностью Дан. «Этого не может быть, так как не должно случиться», - стучит мысль в голове, или это стук вагонов на стыках рельс?

- Ребенок жив. Девочка. Назвали Валентиной. Я теперь у нее мама. Сейчас за ней присматривает Гриша - ее отец, пока я здесь встречаюсь с вами. Он в ней души не чает.

- Сколько ей?

- Уже три месяца. Взрослеет не по дням, а по часам. Головку хорошо держит. Глазки очень умные, очень похожа на Валентину.

- Этот пакет, который вы мне передали от Валентины…

- Она мне отдала, когда ее отвозили в роддом, как чувствовала, сердешная. Просила передать вам в случае чего… Так оно и случилось. Я раньше не могла, слишком хлопотно было. У меня же сын школьник, в этом году в первый класс пошел. Гриша ему теперь вместо отца. Он детей очень любит. Живем мы все вместе у Гриши. Скоро собираемся объединить наши квартиры, а то немного тесновато.

- Я могу посмотреть… девочку?

- Нет, зачем это вам? Я просьбу Валентины выполнила, пакет в целости передала, все рассказала. Мне уже пора, дел невпроворот. Спасибо за цветы.

- А, где похоронили… Валентину?

- В Боярке, на новом кладбище.

- Я бы хотел ее навестить, как ее там найти?

- Я завтра вам перезвоню и скажу точно, какой участок, а то оно очень большое. Мы все по памяти туда ездим. Ухаживаем за могилкой. Мне, честно, пора, спасибо за цветы, - она легко вскочила в вагон электрички, и двери за ней захлопнулись. Дан стоял на платформе и смотрел вслед уходящей электричке, уносящей от него прошлое несостоявшегося будущего. Где-то вдалеке, за рассыпавшейся гирляндой далеких электрических огней, в детской кроватке спала его Валентина, которой не суждено об этом узнать.

Я боюсь

Сон убежал от меня давно, вместе со звоном ненавистного будильника, но я продолжала лежать, очень умело маскируясь под спящую. Ночь прошла ужасно, впрочем, как и все ночи, когда у меня оставался Бодя. Ужасней этих ночей были только те, когда Бодя не оставался, и в голову лезли разные глупые мысли. Иногда я плакала, не люблю плакать, но плачу.

Одиночество, что может быть ужасней? Оно наваливается на тебя, в основном после работы, в общественном транспорте, при возвращении домой, в выходные дни, праздники, а особенно во время бессонницы. Тогда я плачу от бессилия вернуть прошлое, вернуть слова, брошенные сгоряча, поступки сделанные по глупости, вернуть тех, которые прошли через мою жизнь, и которых надо было не отпускать.

Прошлое, мое прошлое - оно в прошлом! Настоящее находится рядом на моей узкой кровати, давно не спит и глубоко обиженно сопит. Хитренький. Знает, что мне надо хорошо выспаться - тогда я добрая и хорошая, а выспаться могу, только раскинувшись на всю кровать. Боже, есть же у людей двуспальные кровати, по которым можно ездить на велосипеде!