Я буду первым

Кристофер смотрел в серьёзные глаза девушки, и лёгкая тень улыбки появилась на его губах:

— Не надрывайся, Барби, за этот ценный совет я тебе платить не собираюсь.

Поднялся на ноги и скрылся за дверью.

Ева глубоко вздохнула, но встать и закрыть за Охотником дверь сил не хватило. А ведь в какой-то миг ей показалось, что он пришёл убить её, и она даже успела попрощаться с белым светом, не радовавшим глаз последнее время. Окинула взором маленькую потрёпанную квартирку в типовом панельном доме. Старые полы, по которым неприятно ходить, мебель, которой неприятно касаться. Всё, что окружало её, было отвратительно.

Ева Фабре… От богатого и благородного рода осталась лишь фамилия. Фамилия и нежелание жить, как все. Она не могла носить дешёвую одежду, есть плохую еду и пить вино дешевле ста пятидесяти долларов. Это было, как наркотик.

Потёрла нервным движением руки. Не стоило ей рассказывать Дарье о том, что отец её был Охотник, возможно, она передала это Кристоферу, потому он и разозлился в тот раз. Может быть, тогда всё было бы иначе, и Артём бы не убежал? А впрочем, какая разница… бедный мальчик где-то на улице. Темно, холодно, и ненавистный снег.

Робкий стук не сразу вывел девушку из оцепенения, но незакрытая дверь поддалась чьей-то руке и приоткрылась. Ева повернула голову, но никого не увидела. Поднялась на ноги, чувствуя, что те затекли от длительного сидения на полу, и потянулась к двери.

— Ева, — донёсся до ушей девушки едва слышный шёпот.

Ева опасливо выглянула за дверь и обомлела. Перед ней стоял Артём. В кое-как надетой куртке, без шапки и шарфа, с синюшными губами, а в закоченевших руках он сжимал розовый клочок бумаги, где был написан адрес девушки.

— Боже мой… малыш, — прошептала Ева, опускаясь перед ним на колени.

Артём ещё крепче сжал кулачки и отвернулся, демонстрируя обиду. Он обвинял Еву в том, что она его бросила, это было ясно без слов.

Обещала быть рядом, защищать и ушла.

— Иди ко мне. Мальчик мой, как ты нашёл меня?

Ева погладила его по спутанным волосам и крепко обняла.

— Ты замёрз? Покажи мне свои ручки… ушки не отморозил? Почему ты не надел шапку? Артём? — уже сквозь слёзы говорила Ева.

— Я её потерял, — тихо ответил он, ослабляя руки и позволяя раздеть себя. Ева спешно снимала с Артёма куртку, комбинезон, ботики и растирала окоченевшие ручки, чувствуя, как мальчика бьёт озноб — верный признак переохлаждения.

— Пошли, согреем тебя.

Она наполнила горячую ванну и, не встретив сопротивления, посадила его в воду.

— Ножки, ручки болят? — дрожащим голосом спросила Ева, нежно массируя замёрзшую кожу Артёма мочалкой. Он едва заметно кивнул.

— Сейчас станет лучше.

Она растирала окоченевшие пальчики, красные щёки и уши и очень старалась не показывать красных глаз. Как, как он нашёл её? Пришёл, сам…

Закончив с водными процедурами, Ева укутала мальчика в полотенце и плед, налила горячий сладкий чай и разогрела ужин.

Мальчик был таким маленьким, беззащитным, вжался в угол дивана, словно зверёныш, и смотрел невидящим взглядом в пустоту.

— Не говори ему, — вдруг сказал Артём едва слышно.

— Милый, я должна.

Артём тут же сжался в комок.

— Это он тебя ударил.

Ева коснулась скулы. Совсем забыла о ней.

— Нет, я ударилась о дверь, твой папа никогда не бил меня.

— Я хочу жить у тебя.

— Я бы тоже хотела, но нам это не разрешат, Артём, — погладила она его по голове. — У тебя есть папа, и он очень переживает за тебя. Ты не любишь его, но он добрый.

Артём покачал головой и вцепился пальцами в плед, словно защищаясь.

— Нет, я слышал, как кричат… не хочу, чтобы ты кричала… — прошептал он.

— Этого не будет, милый, никогда.

Ева обняла мальчика и положила его голову себе на колени:

— Засыпай.

Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 15 февраля, четверг, 21:05

— Дарья, ступай домой, — произнёс Кристофер, почувствовав, что та стоит у него за спиной, словно призрак. Чёрные тени от электрического камина отплясывали свой танец на стенах комнаты, а глубоко похороненные воспоминания подло рвались наружу.

Мария, любимая жена… она всегда называла Артёма светочем, и Крис был согласен с ней. Крепкий, умный мальчик, он обещал стать сильным мужчиной.

— Можно мне подождать его? — тихо спросила Дарья. Продолжать разговор о том, что это её вина, и сокрушаться этому не имело смысла. Кристофер и без того находился на грани нервного срыва, а бешеный Охотник — это пострашнее атомной бомбы.

— Нет, — коротко ответил тот.

Дарья молча развернулась и ушла.

Сколько прошло времени? Час или три? Кристофер гневно посмотрел на телефон, но тот молчал. Медведев, сволочь, почему он бездействует? Но вдруг аппарат зазвонил, высвечивая на дисплее номер Евы.

— Что тебе? — пробурчал он, даже не стараясь быть вежливым.

— Артём у меня, — тихо сказала она, и Кристофер резко вскочил с кресла.

— Что?

— Ты глухой, Охотник? Артём пришёл ко мне. Возьми чистую одежду и приезжай.

— Ах ты, сука! Я знал, что ты замешана в этом! — закричал он.