Я буду рядом

Итак, сегодня ей предстоит перелет на индонезийский остров Бали… Эту мысль Гермия пыталась донести до себя еще вчера, упаковывая чемоданы… Остров казался ей таким далеким и нереальным на фоне привычных будней — офиса и дома, между которыми Гермия металась, как белка в колесе. Вечные дела, постоянная гонка, бег без передышки;.. И остров Бали никак не хотел вписываться в эту четкую, распланированную до минуты жизнь.

Гермия закуталась в синее полотенце, усыпанное серебристыми колокольчиками, и вышла из ванной. Уселась на пуф, стоящий рядом с трюмо, и, перебирая коробочки с тенями, попыталась вспомнить, когда в последний раз уезжала из Мэйвила. Давно… Это было очень давно… Около двух лет назад. Тогда они с Констансом пытались попробовать «начать все сначала» после бурного развода.

Ну вот, опять… Что было, то прошло. И совершенно не за чем ворошить старое. Тем более, в день отъезда. Гермия выбрала светло-зеленые тени, которые замечательно подчеркивали цвет ее глаз, и легким слоем наложила их на веки.

Через полчаса она была готова. Гермия привыкла собираться быстро, но без излишней суетливости. Именно поэтому она никогда не опаздывала и ничего не забывала. И, наверное, поэтому терпеть не могла отсутствие пунктуальности в других. Пойту нравились эти ее качества, а Констанс постоянно называл ее «маленькой занудой».

Сейчас, сидя в ожидании шума машины Пойта за окном, Гермия вдруг поняла, почему она второй день подряд вспоминает о бывшем муже. Все очень просто. Путешествия — его стихия. У него всегда была безумная тяга к поездкам, к перемене мест. И теперь, когда Гермия решилась ненадолго изменить своему графику, она вспомнила о человеке, для которого такие перемены — норма жизни.

Да, наверное, это так… Вместе с пониманием наступило облегчение. Все это время Гермия, страшась признаться в этом даже себе, панически боялась, что ее чувства к Констансу останутся прежними, что она не сможет его забыть. А забыть о нем было необходимо. Иначе вся начнется сначала. И ее жизнь вновь окажется разорванной в клочья, лишенной привычного ритма. И Гермия утонет в водовороте бесчисленных событий, пустых ожиданий и раздоров, которыми эти ожидания будут сопровождаться…

Два призывных гудка вырвали Гермию из омута раздумий. Поит не изменил себе: он приехал вовремя и посигналил Гермии так же, как всегда. Сейчас она выйдет за порог дома и увидит его улыбку: теплую и приятную. Именно это ей нужно для того, чтобы окончательно утопить в себе воспоминания о Констансе и перенести поездку, которая, бог весть почему, пугала ее.

Улыбка Пойта, мимолетный поцелуй, которым он обычно награждал ее, приветствуя и прощаясь, его обычное «привет, любимая» — все это было так знакомо, что Гермия на секунду усомнилась в том, что поездка на Бали — это не плод ее расшалившейся фантазии.

— Любимая, ты хорошо себя чувствуешь? — поинтересовался Поит, скользнув по ней взглядом-рентгеном.

Что-что, а мое настроение он чувствует прекрасно, улыбнулась про себя Гермия.

— Все в порядке, Поит, — весело отозвалась она. — Только немного волнуюсь. Я так долго не уезжала из Мэйвила…

Поит удовлетворенно кивнул и назидательно произнес:

— Все будет хорошо, дорогая. Ты же знаешь, я все распланировал. Перелет, отель, экскурсии… Обещаю, ты даже не заметишь, как мы долетим.

Главное, чтобы я заметила, как мы отдохнем, подумала Гермия, протягивая Пойту чемоданы. Он с легкостью подхватил их и понес к багажнику. Его мышцы, не оставлявшие сомнений в том, что этот человек неусыпно следит за собой, соблазнительно играли под легкой светлой футболкой. Сложен он был хорошо: мускулистый, высокий и статный, Поит выглядел скорее как спортсмен, нежели как человек, работающий в сфере бизнеса. Красивые синие глаза и светлые волосы дополняли этот образ «правильного» мужчины, ведущего здоровый образ жизни. Он нравился женщинам, но, зачастую, до близкого знакомства. Ибо те качества, которые Гермия находила незаменимыми — надежность, предсказуемость и спокойствие — навевали на большинство женщин скуку.

Гермия села на переднее сиденье и терпеливо ждала, пока Поит закончит протирать лобовое стекло машины. Она не видела в этом никакой надобности: стекло и без того блистало чистотой. Но Поит крайне болезненно относился даже к самому маленькому пятнышку, и Гермии ничего не оставалось, как мириться с этой привычкой, которая иногда доводила ее до исступления. Правда, она старалась не показывать этого. В конце концов, любовь к чистоте, даже столь гипертрофированная, как у Пойта, не такой уж страшный порок… А уж если сравнивать это с безумствами Констанса…

Из кожаного чехла, прикрепленного к поясу на брюках Пойта, раздалась хорошо знакомая Гермии мелодия. Деловые контакты, подумала она, прикидывая в уме, кто и с какой целью звонит Пойту в выходной. Может быть, их поездка сорвется? И далекий зеленый Бали останется таким же нереальным, как сон?

Поит положил салфетку на капот блестящего «шевроле» и неторопливо потянулся к чехлу.