Я буду тебе чужой

Ивану Петровичу пришлось поспешить и разом окончить нелепый поединок, который, несмотря на явную комичность, вовсе не забавлял его. Когда в следующий раз оказался за спиной мертвецки пьяного «убийцы», резко присел и схватил за штанину у самых ботинок. Та же подножка, только гораздо эффективней. Каменный гость со всего маху грянулся оземь так, что выбил из-под себя клубы пыли, серебристой в свете далеких уличных фонарей.

Шмыга подождал, пока они развеются, подошел к великану, с трудом перевернул его на спину. Ощупал карманы, залез в нагрудный, вынул пластиковую карточку служебного удостоверения:

– Штеменко Анатолий Иванович. «Стройиндустрия». Машинист-экскаваторщик.

Засунул обратно, посидел задумчиво:

– Оранжевые игры закончились, а хохлы продолжают развлекаться…

Веки упавшего дрогнули, один глаз открылся, обнажив мутный с кровавыми прожилками белок:

– Я тебя убью, – четко выделяя слоги, просипел он. Смолк, глаз закрылся, из груди вырвался молодецкий, с победными переливами храп.

– Да, конечно, – кивнул Иван Петрович, приподнимаясь. – Потом. Когда проспишься.

Постоял в задумчивости. Случайность? Полчаса назад с его помощью задержали убийцу одиннадцати человек. Слишком близко по времени эти два факта стоят рядом, чтобы можно было говорить о случайности. Скорее всего остаточная реакция. В том, что хотел его убить сам некий Анатолий Иванович Штеменко, детектив сомневался. Сознание несчастного настолько отравлено алкоголем, что вряд ли он мог вообще чего-либо хотеть. Телом явно управлял кто-то другой, и этому другому Иван Петрович не нравился.

Поэтому остаток пути детектив проделал со всеми мерами предосторожностями, но без дальнейших приключений добрался до квартиры и пулей влетел, лязгнув за собой металлической дверью. Еще до того, как Аня вышла из комнаты, успел запереться в ванной и встал под горячий душ. Где-то он читал, что вода смывает не только пыль и усталость, но и отрицательные энергии. Может быть, вода – это всего лишь вода. Но Иван Петрович на этот раз мылся с таким наслаждением, точно смывал с себя что-то мерзкое, нехорошее, вроде налипшей болотной тины.

Разумеется, ничего о глупом и случайном инциденте не рассказал жене за поздним ужином. Анечка училась на третьем курсе Нижневолжской академии права, и вырвала два дня из студенческих хлопот, чтобы навестить мужа. Уезжала завтра, утренним поездом, поэтому торопливо перечисляла набор продуктов, который накупила для своего драгоценного супруга, словно оставляла его не в сытой обеспеченной столице, а где-нибудь за Полярным кругом на дрейфующей станции.

– Гречка, овсяная крупа, не дробленная, не забывай, это не двухминутка, варить надо дольше… морская капуста. Не храни долго в холодильнике – плесневеет. В морозилке найдешь полуфабрикаты, ими не увлекаться, старайся брать свежее, сейчас на рынках всего полно. Надо обеспечить себя витаминами на зиму.

– Сижу и думаю, как я мог прожить без тебя десять холостяцких лет! – с благодарностью говорил Иван Петрович, вытирая губы салфеткой и с сожалением оглядывая опустевший стол. – Кошмарные годы.

– Раньше у тебя не было такой ответственной задачи, как сейчас!

– Какой такой задачи? – насторожился он, как школьник, который вдруг услышал, что на выходные дают дополнительные задания.

– Ты ведь не только глава семейства, но и будущий отец моего, нашего ребенка. И до его рождения обязан поддерживать свое здоровье.

– Рождения? Ты хотела сказать – зачатия?

– Рождения – зачатия, какая разница! – подозрительно уклонилась Аня от прямого ответа. – Ты же в принципе не возражаешь?

– В принципе – нет, – с облегчением ответил будущий отец.

– Поэтому как получится, так и получится.

– Что значит «как получится»? Это дело на самотек пускать нельзя, – он все же ощутил укол легкого беспокойства. – Тебе надо закончить академию, реализовать себя на практике, стать настоящим юристом, как ты мечтаешь, а потом мы родим. Даже не одного.

– Сколько?

– Сколько захочешь, можно и… двух!

– Спасибо, Иван, – с плохой скрытой иронией поблагодарила Аня. Сложила в мойку посуду, вытерла стол. – Добрый ты сегодня. Сколько тебе лет будет, когда я стану настоящим юристом?

– Не знаю… – он сморщил лоб, словно простая арифметическая задачка на сложение вызвала у него неожиданное затруднение.

– Подскажу. В двадцать четыре окончу академию, минимум шесть лет работы… Тебе стукнет сорок, мой милый.

– Хороший возраст. Солидный, ответственный. Тебе – тридцать. Возраст…

– Тоже – солидный и ответственный. Сам рожай в тридцать!

На этом вся рассудительность молодой двадцатилетней женщины, будущего правоведа, закончилась! И супругу приходилось тщательно подбирать слова, дабы не получить кухонным полотенцем по голове – да, она и на это была способна, – или, что гораздо хуже, не утонуть в потоке горячих слез.