Я буду тебе чужой

Не надо думать, что это их первый разговор на беспокойную и крайне деликатную тему. Женился Иван Петрович два года назад и очень удачно. Красавица, единственная дочь миллионера, владельца Нижневолжского завода шампанских вин, и выбравшая ту стезю, которой шел в самом начале и сам Шмыга. Правда, мечтала она не о расследовании загадочных убийств, а, располагая более трезвым и прагматическим характером (вся в папочку) хотела работать в отделе по общему надзору – приглядывать за состоянием законности в сфере капиталистической экономики. С такой практикой можно в конце концов сделать блистательную карьеру юриста в крупной промышленной компании.

Мечты сладкие, сулили роскошную и безбедную жизнь, с квартиркой на Кутузовском проспекте и дачей на Майорке. Но в последнее время совершенно несвойственные для карьериста нотки начали проскальзывать в ее речах. Она с завистью рассказывала о подругах, которые раскатывали с колясками в парке; пару раз из-под ее подушки Иван извлекал толстые глянцевые журналы «Мой ребенок»; она как-то по особому вздыхала, видя в телевизионных рекламных роликах розовомордых упитанных младенцев с непропорционально большой головой, маленькими ручками и ножками. Да, вот еще – однажды при нем в аптеке поинтересовалась, сколько стоит пачка памперсов!

Московская квартира на Кутузовском начинала таять, приобретая полупрозрачные очертания, особнячок на испанском берегу Атлантического океана тоже затрепетал, как рисунок на оконных занавесках, колышущихся от ветра. Ибо какая карьера, и, соответственно, какие деньги, когда она уйдет в материнские заботы! Кормления, гуляния, детский сад, школа… Иван Петрович искренне удивлялся, как его родители могли по доброй воле взять на себя такой тяжкий труд, неоплачиваемый ни государством, ни частными лицами! Он часами объяснял Ане, что дети должны рождаться от избытка материальных благ и в свободное от работы время. Лучше, когда они выйдут на пенсию и будет уйма времени.

– Ты что, придурок?! – хохотала она в слезах. – Бабушки не рожают!

– Да, с пенсией явно перехлестнул, – вынужден был согласиться Шмыга. – Ну, тогда давай пораньше сделаем свои дела, и ты займешься дитем.

– Пораньше – когда?

– Ну, там, не в пятьдесят лет, а, скажем, в сорок. В сорок можно родить?

Нет, оказалось, что сорокалетние рожают в исключительных случаях. И рожать женщине лучше не в тридцать пять, не в тридцать, а до тридцати.

– Надо же! – не смог сдержаться Иван Петрович от удивления. – На вид вы и в сорок прекрасно выглядите. Выходит, это только снаружи…

Впрочем, наступала очередная сессия, будущий правовед закапывалась в ворох законодательных актов, и разговор о беременности откладывался на неопределенный срок. Потом этот срок заканчивался, и Шмыге вновь приходилось, как сейчас, выслушивать аргументы «за» и приводить аргументы «против».

– Договорились! – неожиданно воскликнул он, присел перед ней, поцеловал ее прекрасные пальчики, и сжал бедра под скользящей тканью халата.

– Серьезно? – спросила она и черные брови ее сложились домиком. Зрачки расширились, словно у кошки, учуявшей мышь. Кончиком языка она облизнула пересохшие от волнения губы.

– Да. Будем делать ребенка!

– Ты… согласен?!

– Конечно, родная! Я знал, что рано или поздно все этим закончится. Это прекрасно, это вполне естественное желание молодой красивой, такой волнующе соблазнительной женщины, что я – готов. Но ты понимаешь, насколько это все серьезно?

– Да! – Она сползла со стула, торопливо поцеловала его, обняла. – Милый мой, хороший. Ты не беспокойся. Я все узнала, купила кучу журналов, нашла такие хорошие сайты в Интернете… Я легко рожу, несмотря на то, что бедра узкие. У моей мамы тоже узкие, но рожала она легко. А это свойство передается по наследству. И я должна родить легко.

– Нет, я не об этом, – слегка отстранился муж. – Дело серьезное, готовиться к нему надо долго, ответственно. Вначале потренироваться…

– Как это?

– Сейчас покажу. Надо лечь на диван, занять исходную позицию…

– Ах ты… – она не успела продолжить, поскольку Шмыга схватил ее в охапку и потащил в комнату. Уложил на постель, несмотря на то, что она отчаянно сопротивлялась. И только занял исходную позицию… как Аня расслабилась и шепнула ему:

– Погоди ты! Какая-то однообразная тренировка у нас.

– Ну, я как-то смотрел эротическую галерею в Интернете, – смущенно признался Иван Петрович и покраснел. – Там есть очень интересные находки. И мы можем попробовать.

– У меня есть идея получше. Дети – это ответственность, да? Надо уметь ухаживать за ними, так?

– И?

– И я тебе приготовила, так сказать, небольшое пособие по обращению с маленькими детьми.

Аня резво вскочила, забралась куда-то под шкаф и вернулась с картонной коробкой из-под обуви. Все еще не понимая, Иван Петрович с любопытством смотрел, как ловкие пальчики жены приподнимают крышку, вытаскивают крохотное шерстяное одеяльце… и спустя секунду на ее коленях оказался маленький клубок белой шерсти. Клубок зевнул, показав алый ротик с миниатюрным язычком, заворочался и превратился в…

– Что это? – с ужасом подскочил муж.