Я был агентом Сталина

Снова посыльные понеслись по всей стране с приказом в последнюю минуту отложить начало революции. Курьер, направленный в Гамбург, прибыл слишком поздно. Гамбургские коммунисты, дисциплинированные, как все немцы, открыли боевые действия в назначенный /107/ час. Сотни рабочих, вооруженных винтовками, начали атаку на полицейские участки. Другие заняли стратегические позиции в городе.

В других частях Германии разразилась паника среди рабочих-коммунистов.

— Почему мы бездействуем в то время, как гамбургские рабочие борются на баррикадах? — спрашивали они у своих партийных вожаков. — Почему мы не приходим им на помощь?

Партийным вожакам нечего было ответить. Только наверху знали, что рабочие Гамбурга гибли на баррикадах из-за последней телеграммы «Гриши». Гамбургские коммунисты продержались три дня. Основная масса рабочих в городе осталась индифферентной, а Саксония и Тюрингия не пришли на помощь восставшим. Войска рейхсвера под командованием генерала фон Секта вошли в Дрезден и разогнали коалиционное правительство левых социалистов-коммунистов Саксонии. Правительство Тюрингии постигла та же участь. Революция была задушена.

Мы в Германии понимали, что ответственность за фиаско лежит на Москве. Вся стратегия предполагаемой революции была выработана лидерами большевиков в Коминтерне. Требовалось поэтому найти козла отпущения. Соперники Брандлера в Германской компартии были знакомы с коминтерновскими приемами замазывания ошибок высшего руководства, и они сразу же начали действовать. Брандлер и ЦК в ответе за то, что нам не удалось взять власть! — кричала новая «оппозиция» во главе с Рут Фишер, Тельманом и Масловым.

— Совершенно верно, — вторила им Москва. — Брандлер — оппортунист, социал-демократ. Пусть убирается вон! Да здравствуют новые вожди революции — Рут Фишер, Тельман и Маслов!

На следующем Всемирном конгрессе Коминтерна последовали ритуальные резолюции и постановления, и власть в Компартии Германии с благословения Москвы была передана новому руководству.

Брандлер был вызван в Москву, где он был лишен немецкого паспорта и получил работу в советском учреждении. Германские проблемы, сообщил ему Зиновьев, не должны его больше касаться. Все его попытки вернуться на родину были безуспешны, пока его друзья не стали угрожать международным скандалом и обращением за помощью к берлинскому правительству, /108/ Только тогда его выпустили из Советского Союза и исключили из партии.

Известный французский писатель Суварин, автор самой полной биографии Сталина, в свое время испытал то же самое. Будучи отстранен от руководства Французской компартии по приказу Коминтерна, он был задержан Советским правительством. Подействовала только угроза друзей обратиться к французским властям.

Дорогостоящий эксперимент Советского правительства не совсем пропал даром только для одного ведомства. Этим ведомством было военно-разведывательное управление. Когда мы убедились в крахе усилий Коминтерна, мы заявили:

— Давайте спасать то, что осталось от германской революции.

Мы отобрали лучших людей, прошедших нашу подготовку, людей из отрядов боевиков, и включили их в систему советской военной разведки. На руинах коммунистической революции мы построили в Германии для Советской России великолепную разведывательную службу, которой могла бы позавидовать любая страна.

Пережив потрясение от поражения в Германии, Москва стала искать новые сферы завоеваний. Уже глубокой осенью 1924 года положение в Германии стабилизировалось. Коминтерн еще почти шесть лет не мог одержать ни одной победы для оправдания огромных денежных трат и человеческих жертв. Тысячи коминтерновцев паразитировали за счет Советской власти. Положение Зиновьева в партии становилось зыбким. Добиться ощутимой победы в любой точке земного шара и любой ценой было просто необходимо.

С запада с Советской Россией граничила Эстония, крохотное государство, явно находившееся тогда в тисках кризиса. Зиновьев вместе с Исполкомом Коминтерна приняли решение отбросить в сторону все марксистские теории. Призвав к себе начальника Разведуправления Красной Армии Берзина, Зиновьев сказал ему примерно следующее:

— Эстония переживает революционный кризис. Мы не станем действовать так, как это было в Германии. Нам нужны новые методы — никаких стачек, никакой агитации. Все, что нам нужно, — это несколько крепко сколоченных групп, руководимых горсткой командиров Красной Армии, и в два-три дня мы станем хозяевами Эстонии. /109/

Берзин был человеком, который привык подчиняться приказам. Через несколько дней была создана группа командиров человек в шестьдесят, главным образом выходцев из Прибалтики, во главе с Жибуром, героем гражданской войны. Им было приказано проникнуть в Эстонию, используя различные пути; одни прибыли туда из Финляндии и Латвии, другие тайно перешли границу. В Эстонии их ожидали рассыпанные по всей стране группы общей численностью около сотни человек. К концу ноября все приготовления закончились.