Я был Цицероном

„Корнелия пришла к нам из лагеря в Бисмарке, штат Северная Дакота, — писала она. — Она тоже работала официанткой. Мы подружились. Буфетчиком в ресторане был немец по имени Вольфганг, я забыла его фамилию. Он тоже был в лагере. Вольфганг очень любил Корнелию. Он дал ей адрес мистера Кутандин, который происходил из немцев, и Корнелия стала жить у супругов Кутандин. Вольфганга отправили в Германию. Оттуда он писал Корнелии, но она не отвечала на его письма. Корнелия все время находилась под наблюдением агентов ФБР. В ресторане с ней часто случались припадки. Она говорила, что это результат плохого отношения к ней. Корнелия выпивала по двадцать чашек кофе в день и была сгустком нервов. Она часто говорила, что больше всего любила своего отца. Он сильно баловал ее и этим испортил. Когда она была ребенком, ей разрешалось все. У нее никогда не было больших денег, но она всегда покупала вещи в самых дорогих магазинах“.

Итак, некоторое время Корнелия жила в Чикаго у супругов Кутандин.

Я прочитал рассказ супругов Кутандин:

„Корнелия много рассказывала нам об Анкаре. Она дала американцам секретный шифр и систематически передавала секретную информацию. Из Анкары она должна была уехать в апреле 1944 года. Свой чемодан она доверху наполнила шоколадом, ибо жила в постоянном страхе остаться голодной. Через какое-то время половину этого шоколада съели мыши. Корнелия все время говорила о каком-то молодом человеке, которого она встретила в Анкаре. Делала все возможное, чтобы найти его в Америке. Однажды она узнала, что он умер. Вскоре она познакомилась с Биллем Горманом (он жил в нашем доме), и они поженились. В 1947 году, когда пришло известие о смерти ее отца, она пошла на кухню и открыла все газовые конфорки, пытаясь покончить с собой. Когда мы вынесли ее из кухни, она была без сознания. Когда она пришла в себя, то зарыдала и стала кричать: „Это моя вина! Это из-за меня!“ Она считала, что ее отец умер, убитый горем, из-за нее. Агенты ФБР навещали ее раз в неделю“.

Была ли операция „Цицерон“ болезнью, заразившей несчастьем всех, кто с ней соприкасался?..

11

Итак, судьба плохо обошлась не только со мной. В какой-то степени это утешало меня. Я жадно набрасывался на любую информацию, касающуюся других участников операции „Цицерон“.

Рут Кутандин, дочь супругов Кутандин, у которых жила Корнелия Капп, видела Корнелию в Калифорнии. Ее муж Билл получил работу в Лос-Анджелесе. Рут Кутандин писала: „Они жили на улице Бичвуд драйв. Корнелия выглядела неплохо. Правда, иногда она была очень печальной. Она стала матерью двух детей, но спокойствия не нашла. Мне как-то рассказали, что однажды вечером она выпила целую бутылку ликера. Видимо, пыталась залить горе вином. Организация под названием „А. А.“ (сокращение от „Анонимные алкоголики“) вылечила Корнелию гипнозом. Как мне кажется, она стала религиозной“.

Вот описание дома, где она теперь живет: „Маленький домик в портовом районе военно-морской базы Сан-Диего. Это недалеко от побережья Тихого океана. Дети Корнелии всегда опрятны и жизнерадостны. Сама она внешне довольно спокойная женщина, но иногда исключительно упрямая. Говорят, что она регулярно посещает собрания алкоголиков Армии Спасения“.

Сам я живу в Стамбуле недалеко от центра. Каждое утро и каждый вечер я взбираюсь по крутой каменной лестнице на второй этаж.

Лестница всегда темная. В свои почти пятьдесят лет я глава большого семейства. Очень люблю сладкий кофе. Иногда я смотрю на себя в зеркало и пытаюсь увидеть отчаянного авантюриста и шпиона с блестящими мечтами. Но вижу только лысого, потрепанного человека — отца семейства, живущего со своей второй женой, которая на двадцать лет моложе его. Дети от первого брака изредка навещают меня.

Авантюрист с восемью детьми? Человек, которого считали самым опасным шпионом периода второй мировой войны? Теперь уже мне не доставляет удовольствия смотреть на себя в зеркало.

Уютная квартирка — это все, чего я достиг. Была у меня когда-то Айка, улыбающаяся, хладнокровная и расчетливая. Но моя энергия подвела меня.

— Вы пустили фальшивые банкноты в обращение?

— Я не знал, что они фальшивые.

— Вы пытались обмануть людей?

— Обманули немцы, а не я.

— Как вы это можете доказать?

Прошли годы, но подозрение официальных органов по-прежнему висело надо мной.

Я встретил Дуриет, и она стала моей женой. Она знала, что я беден, но это не испугало ее.

Наконец настало время, когда судьи перестали считать меня преступником. Но они настаивали на том, чтобы я выплатил долги, которые оказались у меня в связи с тем, что по незнанию я оплачивал счета фальшивыми деньгами.

Я давал уроки пения. Голос — это все, что у меня осталось. Те небольшие деньги, которые я зарабатывал, шли моим кредиторам. Торговал подержанными машинами, и мои кредиторы получали долю от прибыли. Когда я оказался в тупике, взял на прокат вечерний костюм, снял кинотеатр в районе Истикляль Кадесси и развесил по городу объявления, о своем концерте.

Утром после концерта я прочитал в газете следующее: