Я был зятем Хрущева

Протокол встречи высокого гостя соединял в себе пристрастия американцев: кони и гром техники. Автомобильный кортеж упреждают всадники эпохи борьбы Штатов с колониальным господством. Грохочущая армада мотоциклов обрамляет «стальным клином» первую машину.

Но поразило даже не это великолепие.

Толпы народа, заполнившие широкие проспекты Вашингтона, находятся в каком-то странном оцепенении. Люди как зачарованные. На лицах едва просвечивают улыбки, а чаще удивление и настороженность. Будто ожидают увидеть не подобных себе, а инопланетян. Вот-вот может случиться нечто, оправдывающее их опасения и скованность.

В руках у многих – американские и советские флажки, но люди не спешат размахивать ими.

Медленно движется почетная кавалькада, народ безмолвствует. Постепенно проходит оцепенение, раздаются возгласы приветствия. Еще робкие, нерешительные, совсем не такие, какими они будут через несколько дней, когда Америка услышит Хрущева и узнает его чуть больше.

Всему – и этой первой настороженности, и знакам дружелюбия и сердечности, с какими пройдет визит Хрущева в Соединенные Штаты Америки, – есть свое объяснение. Достаточно вспомнить, что подобными первыми контактами на международной арене едва обозначались и оттепели в бастионах «холодной войны». По-своему эта война держала миллионы людей в напряжении и неведении, оставляя за избранными право начать в любой миг войну горячую. Однако мир начал меняться. Спустя 26 лет после официального дипломатического признания Советского Союза Соединенные Штаты решились пригласить к себе главу Советского правительства.

Америке понравился Хрущев. Честной и смелой постановкой сложных проблем, контактностью, способностью понять собеседника, его настроение: если серьезно, так серьезно; в шутку, так в шутку; с напором, так с напором.

Каждый американец, на улице или на железнодорожной станции, в цехе завода, столовой самообслуживания, среди пышных декораций Голливуда, на изысканном обеде, каждый журналист (а моих коллег в «хвосте» Хрущева было около пяти тысяч – рекордное по тому времени число) открывал в Хрущеве не только и не столько политического деятеля великой страны, сколько живого искреннего человека. Они поверили, что он приехал с дружескими намерениями. Маршрут поездки лежал через многие американские города. С запада на восток и обратно.

Спустя три месяца несколько советских журналистов, сопровождавших Никиту Сергеевича, написали книгу «Лицом к лицу с Америкой». Она вышла большим тиражом, издавалась на многих языках. Не знаю, куда подевались экземпляры этой книги с иных полок, но когда ко мне обращаются с просьбой дать прочесть, предупреждаю, что сохранился у меня один экземпляр. Спрашивал книгу в разных библиотеках – нигде нет. Да и шутка сказать: миновало без малого тридцать лет!

О том, что и как происходило в Америке в ту пору, яснее станет из отчета самого Никиты Сергеевича о поездке. Прилетев в Москву, он прямо с аэродрома направился в Лужники, где во Дворце спорта произнес речь, наметки которой продиктовал в самолете. Правда, записи эти ему, как часто бывало, не понадобились: говорил он не по бумажке. Приведу несколько отрывков из этой речи.

«…С первых шагов по американской земле меня начали так усиленно охранять, что не было никакой возможности вступить в контакт с рядовыми американцами. Эта охрана превратилась в своего рода домашний арест. Меня начали возить в закрытой машине, и я только в окошко мог видеть людей, которые нас встречали. А люди приветствовали, хотя зачастую и не видели меня.

Я далек от того, чтобы все те чувства дружбы, которые выражались американским народом, принять на свой счет или даже на счет нашей коммунистической идеологии. В этих приветствиях американцы заявляли нам, что они так же, как и мы, стоят на позициях борьбы за мир, за дружбу между нашими народами.

В первой половине путешествия нам бросилось в глаза, что повторялась одна и та же пластинка. Ораторы утверждали, будто я когда-то сказал, что мы «похороним капиталистов». Вначале я терпеливо разъяснял, как это было в действительности сказано, что мы «похороним капитализм» в том смысле, что социализм придет неизбежно на смену этой отживающей свой век общественной формации так же, как в свое время на смену феодализма пришел капитализм. В дальнейшем я увидел, что люди, которые настойчиво повторяют подобные вопросы, вовсе не нуждаются в разъяснениях. Они ставят определенную цель – запугать коммунизмом людей, которые имеют очень смутное представление о том, что это такое.

В городе Лос-Анджелесе на одном из приемов, где мэр города, который не хуже других мэров, но, быть может, менее дипломатичен, опять начал говорить в таком духе, я был вынужден высказать свое отношение к этому.