Я была джихадисткой. Расследование в центре вербовочной сети ИГИЛ

Билель оказался одним из тех, кто прямо идет к своей цели! Я не знала, как поступить. Я умирала от желания ответить этому джихадисту, мгновенно осознав, что это, возможно, единственный шанс выйти на кладезь информации. Представившись журналистом, очень трудно добиться искренних, спонтанных ответов. Как бы там ни было, мой собеседник не знал, кто я есть на самом деле. Меня нисколько не смущала возможность получить информацию посредством этого аккаунта. Но вот потенциальная возможность завязать диалог с человеком, который не знал, кто я такая, ставила передо мной этическую проблему. Я дала себе пять минут на размышление. Время, чтобы понять, каких этических норм придерживается он… И я ответила.

– Малейкум масалам. Я не думала, что джихадист станет разговаривать со мной. Вот умора! Тебе что, делать больше нечего? У меня пока не сложилось определенного представления о боевиках. К тому же все зависит от обстоятельств.

Я также написала, не вдаваясь в подробности, что приняла ислам. Я нарочно делала орфографические ошибки и употребляла молодежный сленг, которым буквально кишит переписка подростков. С замиранием сердца я ждала ответа. Не из-за страха, а потому что я в это не верила. Это казалось мне слишком простым, чтобы быть правдой. Мне уже доводилось брать интервью у моджахедов, но им никогда не было больше 20 лет, и все их слова напоминали заезженный диск официальной пропаганды. В ожидании я просматривала другие страницы. Не прошло и трех минут, как мой компьютер сообщил о поступлении нового послания.

– Напротив, у меня много дел! Только у нас уже 23 часа, и все сражения закончились. Ты посмотрела мое видео. Возможно, у тебя появились вопросы ко мне… Я могу рассказать тебе обо всем, что происходит в Сирии, сообщить самую что ни на есть голую правду: правду Аллаха. Но для разговора лучше использовать скайп. Я дам тебе мой.

Билель был прямым… и авторитарным. Не могло быть и речи, чтобы я пользовалась скайпом! Я отклонила его предложение. Мы поговорим в другой раз. Мелани была не в состоянии. Абу Билель понял, он совсем не хотел ее беспокоить. Завтра, когда она захочет, он будет в ее распоряжении.

– Завтра? – ошеломленно спросила я. – Тебе так легко получить доступ к Интернету?

– Конечно, я буду тут. Говорю же тебе.

Потом, минутой позже:

– Значит, ты приняла ислам… Готовься к хиджре… Я займусь тобой, Мелани.

После скайпа хиджра! Мужчина явно не терялся и не терял время! Едва установив первый контакт, едва обменявшись несколькими строками, он уже спрашивал у девушки, о которой ничего не знал, кроме того, что она приняла ислам, готова ли она приехать к нему в страну, где шли самые кровопролитные бои на планете. Он самым бессовестным образом предлагал ей перечеркнуть свое прошлое, бросить родных, если, конечно, они не захотят присоединиться к ее святым поискам. Кто знает? Возродиться в другом месте и ждать, когда Бог откроет свои врата… Когда прошло первое изумление, меня охватили разнообразные эмоции. Я не могла их четко классифицировать, но была твердо уверена, что отвращение господствовало над всеми иными чувствами. Билель охотился за легкой добычей. А когда эта добыча начинала кусаться, он, равно как ему подобные из «Исламского государства», изо всех сил старался ее переделать, точно так же, как они стирали с диска записи, прежде чем записать на него новые данные. Сами способы, тип жертвы, на которую он нападал, все это выводило меня из себя. Как это просто, как несправедливо нападать на такую девушку, как Мелани. Я знала множество таких девушек. У них не было доступа ни к системному образованию, ни к какой-либо форме культуры. Они принимали досужие слухи за чистую монету, поскольку девушек некому было направлять. То же самое относится и к юношам. В тот момент меня обуревало сильное желание наброситься на него.