Я человек

Я до сих не верил тому, что увидел пять минут назад. По мне словно трактор проехался. Физически-то я шёл, а внутри – валялся лицом в грязи. Действительность перечила моему восприятию прошлого. На книгу мне стало всё равно, она болтала сама с собой. Мозг требовал диетической пищи, иначе точно сегодня нажрусь как свинья. Я переключился на проигрыватель с горем пополам. Битый экран – зло. Воздушный голос Рианны я узнал сразу, дуэт с Эминемом мне казался лучшей работой в творчестве обоих20. Они вместе как кальян и кофе, совершеннее сочетания не придумаешь. Жалко, что больше совместных песен у них нет, или я их не знаю. Музыка добивала, но меня всё устраивало. Прошлое вращалось, как в стиральной машинке. Юля втирала мне с пеной у рта, что из чайлдфри21. Мол, лучше жить для себя и всё такое. Я и не давил, надеялся, что её политика годам к тридцати изменится. Поживём в своё удовольствие, попутешествуем, возьмём квартиру побольше, сыграем свадьбу, а там всё само по себе произойдёт. Тогда я мог мечтать с таким размахом, работал системным администратором в крупной компании. Не прям чтобы деньги рекой, но накопить на ту же квартиру без посиделок на макарошках с бульонным кубиком было возможно. Ключевой момент – прошедшее время. Я слишком в себя поверил. В один не прекрасный день меня попросили освободить место, без объяснения причин. Минус неофициальной работы: вылететь со свистом – минутное дело, и трудовым кодексом можно подтереться в сортире. Доказать никому и ничего не выйдет. Я ушёл. Что мне ещё оставалось? Найти новую работу с таким же доходом оказалось сложнее, чем я предполагал. Даже с подработками по деньгам выходило меньше, а нагрузки получалось больше. Мне требовалось время и содействие. Мы бы обязательно что-нибудь придумали; но выходило всё ровно наоборот. Юля начала прессовать. Она, видите ли, устала, ей нужен отпуск, и это я должен её поддерживать, потому что ей поедают мозг на работе. А мой как будто нежно посасывали. Мы начали ругаться, а через пару месяцев цапались как кошка с собакой из-за всякой ерунды. Грязная тарелка могла стать причиной трёхчасового скандала. У меня нервы не из адамантия22. Да у кого они из него? К согласию приходить становилось всё трудней, но у меня ни разу не щёлкнуло, чтоб распрощаться насовсем. Но я – это я, а Юля…

Помню как сейчас, пятница была. На работе день ещё так спокойненько прошёл без начальства. Благодать. Я притопал с работы в приподнятом настроении. Конец недели же. Собирался предложить Юле вылезти в кино, развеяться. Дома моей любимой не оказалось. Вначале я подумал, что она ушла к подружке или в магазин, а когда заглянул в ванную, то осознал, что Юля собрала свои вещи и ушла. Она не оставила ни записки, ни смски. Просто взяла и бросила. Я заблокирован везде и всюду вместо тысячи слов. Мой экран потух без хеппи-энда23. Я до сих пор не могу взять в толк, чем заработал подобное отношение к себе. Что этим бабам нужно для счастья?!

Дома меня встретил счастливый Уран. Он прыгал так, будто я уходил на год, а не на сорок минут.

– Отвянь. – Я отпихнул его и прошёл в комнату, не снимая кроссовок, чтобы взять поводок. Специально убирал его подальше, для сохранности. В зале-спальне-кабинете моя челюсть упала на пол. Везде валялись кусочки карт, погрызанные книги, моя одежда и диски. Шкаф нараспашку, из дивана торчали поролоновые кишки, на нём лежал черенок от пальмы, земля и мои трусы. Уран продолжал вертеться вокруг меня как заведённый. Меня затрясло. Я рванул, как разболтанная бутылка кока-колы.

– ТЫ ОХРЕНЕЛ?! – замахнулся, Уран смылся на кухню, поджав хвост. Я за ним. Неблагодарная тварь! Псина забилась под шкаф. Я за ним.

– Сюда иди, гнида! – Я ухватился за шкуру и потянул на себя. Уран взвизгнул, но не вытаскивался. Специально? Идиотский шкаф!

Покуда я пытался его отодвинуть, матеря всё, на чём свет, прищемил себе пальцы.

– Сука! – я зашипел, затряс рукой и зажал её подмышкой, пнул холодильник. – Тварь!

Кровь кипятком долбила в голову. Толстовка прилипла к телу. От пота щипало глаза. Я опёрся на стену, переводя дыхание. Боль способна отправить ярость в нокдаун. Уран высунул моську.

– Исчезни!

Он спрятался назад. На меня нахлынула слабость. Шатаясь, я вышел из кухни. По пути сбросил кроссовки. Кровь ещё свистела в ушах. В зале я отвесил пинка тепловентилятору. Он бацнулся об стену. Корпус дал трещину, показав богатый внутренний мир техники.

Говно китайское!

Я стянул простынь на пол и завалился на диван. Пальцы посинели и распухли, как сосиски. Я снова зажал их под мышку и скрутился в позу зародыша. Меня будто бы прижали огромным пресс-папье. Я смотрел на бардак и сам не понял, как отрубился.