Я человек эпохи Миннезанга: Стихотворения

Вот поглядите: он и я
попали в кадр на фоне Храма.
Мы с ним недавние друзья
и в объектив взираем прямо.

XXVIII. «Вот и снова жизнь идет насмарку…»

Вот и снова жизнь идет насмарку,
прошлое сжигается дотла.
Веру, как ненужную помарку,
снова ты стираешь со стола.

Мир с тобой беседует в тумане,

ты ему и письмеца не шли, –
синее неоновое пламя
сторожам зажечь в ночи вели!

XXIX. «Осени листва сторожевая…»

Осени листва сторожевая,
только я тебя и понимаю,
только ты мне в сердце и проник,
пламени трепещущий язык!

XXX. «Ты плывешь надо мной по дороге небесной…»

Ты плывешь надо мной по дороге небесной,
чрезвычайно земной и привычно чудесный.
Ты железо и сталь окрыленных распорок,
ты летящий дюраль на воздушных опорах!

ВЕНОК СОНЕТОВ (Не очень удачный, но все-таки – венок…)

I. «Седая ночь выходит из могил…»

Седая ночь выходит из могил,
исчезли духи мелочной опеки:
их шабаш бесконечный утомил,
натанцевались недочеловеки!

Обычный город. Вывеска аптеки.

Автобус мостовую осветил.
И паладин уходит вдаль, уныл,
на поиски недостижимой Мекки.

Не покидают стражники постов,

артиллерийские алеют канты,
с футлярами проходят музыканты,

в свои права вступает время снов:

тихоне снится повесть о задире,
а блядь – в мечтах о ротном командире.

II. «А блядь – в мечтах о ротном командире…»

А блядь – в мечтах о ротном командире,
который поутру бывает пьян,
а отпускной не даст — держи карман,
как в поговорке говорится, шире!

Прозрачный поднимается стакан,

пускай за мишку выпьет поводырь, и
пора, пожалуй, вспомнить о сатире, –
так слово получает павиан.

К его словам прислушаются сони,

он говорит – и клавиши гармони
терзает сноб из местных заводил.

Он осушил. Пора налить полнее:

Любовь, отбросив узы Гименея,
пустилась в край обманутых светил.

III. «Пустилась в край обманутых светил…»

Пустилась в край обманутых светил,
где плавают астральные комбайны,
где все терзанья сердца – чрезвычайны,
где звездочет, как совесть, празднокрыл.

Гармонии божественные тайны

мой подопечный разобрать решил,
он много предрассудков сокрушил,
постиг жаргон от виры и до майны.

Он прочитал немало пухлых книг,

познал все стадии развитья гниды
в те дни, когда царили Сасаниды.

Он полки исполинские воздвиг,

он спрессовал канцоны и шаири,
чтоб в цель попасть, как алкоголик в тире.

IV. «Чтоб в цель попасть, как алкоголик в тире…»