Я – человек. Роман об эмиграции

– Я – Гольдберг, Галина Ивановна, почему же я должна быть Пушкиным? – резко спросила она.

– Потому что есть только Пушкин, а все остальные – муть! – также резко ответила Галина.

Нина плелась домой, как побитая собака. Снежинки падали на ее ресницы и таяли, смешиваясь с теплыми солеными слезами, катившимися по ее щекам. Ее душа протестовала против всего, что сказала Галина. Но нет, она, Нина, не будет поэтом, она будет учителем русского языка и литературы, и ее ученики будут любить эти предметы больше всего на свете. Уж она, Нина, не убьет надежду в их сердцах!

Нина стала готовиться к каждому уроку литературы с удвоенной силой. Перечитывала статьи критиков, выискивала наиболее интересные статьи о писателях в различных журналах и проводила больше времени в библиотеках, чем дома. Галина в свою очередь, не находя к чему придраться, оценивала работы, выступления у доски и сочинения Гольдберг на «отлично». Но в полугодовых оценках неизвестно откуда появлялись четверки.

На одном из родительских собраний приглашенная Эдиком Галина стала рассказывать о ситуации с русским языком и литературой, об успехах и промахах учащихся. Она методично зачитывала фамилии из классного журнала и давала четкую характеристику каждому. Когда дошла до Нины, сделала маленькую паузу, ища глазами Нининых родителей. На собрание пришел Борис. Галина ему улыбнулась и сказала: «Хочу сказать, что самые лучшие рефераты и сочинения из двух десятых классов у Нины Гольдберг. Я очень довольна ее успехами». Борис поднял, как школьник, руку, желая что-то сказать, и когда Эдик кивнул в знак согласия, спросил: «Скажите, пожалуйста, Галина Ивановна, почему вы практически на каждом собрании хвалите Нину, ставите ей пятерки, а в полугодиях вдруг получаются четверки? Моя дочь хочет поступать в пединститут на “Русский язык и литературу” и именно по этим предметам, не считая физики, только по этим предметам у нее четверки. Я не совсем понимаю вас, Галина Ивановна!»

В классе возникла полная тишина. Галина не ставила пятерки по своим предметам никому из учеников, ссылаясь на отсутствие у них знаний. Всем было интересно, что она ответит на этот раз.

Галина выпрямилась, взбила руками свои пергидрольные волосы и с вызовом произнесла: «Товарищ Гольдберг! Ну подумайте сами: как же я могу нерусской девочке поставить пятерку по русскому языку? Ну это же абсурд!»

Такого ответа не ожидал никто. Сам Борис чуть было не подскочил на месте: «Но, Галина Ивановна, она же не знает другого языка! Это же ее родной язык!» Галина демонстративно вышла из класса, давая понять, что разговор окончен.

После собрания Эдик подошел к Борису: «Вот такие у нас в школе дела, товарищ Гольдберг! Что же касается пединститута, то на приемных экзаменах по русскому и литературе там будут сидеть такие же галины. Нина не пройдет».

Рассказ отца заставил Нину ощутить усталость и горечь. Она ничего не ответила. Весь мир стал простым и понятным – в нём было только два лагеря людей: евреи и неевреи. Допустим, что она, Нина, вопреки предсказаниям Эдика, поступит в пед. Закончит, станет учителем и придет в класс к ним – неевреям. И они будут относиться к ней, как Галина, или как ее класс относился к Елене Львовне шесть лет назад. Будущее, которое совсем недавно было ясным и светлым, стало темным и сулило Нине одни страдания. Она стала молчаливой и задумчивой. Через несколько дней подошла к Эдику и попросила дать список институтов, в которых на вступительных экзаменах не сидят такие, как Галина. Эдик задумался, выбрал из сотни московских институтов несколько и написал их на бумаге.

Однажды в воскресенье вечером Нина решительно сказала родителям, что будет поступать в «еврейский» институт. Строительный. Назло Галине! Назло Галине поступила не только Нина, но и все, кто хотел выбрать гуманитарное направление в образовании. Весь десятый класс подался в инженеры. Назло Галине.

Глава 7 Наш человек

Занятия первого курса строительного института проходили недалеко от станции Мытищи. Рано утром с Ярославского вокзала направлялись в сторону Мытищ полные электрички студентов, а вечером такие же полные возвращались обратно. В поездах было натоплено и шумно. Некоторые брали с собой гитары и пели, с удовольствием слушая, как им подпевает весь вагон.

От Мытищ можно было доехать до института либо автобусом, либо поездом по одноколейке, которую постоянно ремонтировали.

Нина вышла из стен МИСИ[3] и направилась на станцию. Если верить расписанию, то поезд должен быть через десять минут. Следом за ней шел высокий молодой человек. Нина заметила его в институте еще неделю назад. Он каждый день заходил к ним на факультет, искал кого-то глазами, и уходил. Нину не интересовало, что ему надо, и она не обращала на него особого внимания. Ей даже в голову не могло прийти, что он искал глазами именно ее. Она дошла до станции и, увидев объявление о том, что узкоколейка закрыта на ремонт на целый месяц, расстроилась. Что ж, придется ехать автобусом.