Я - чертовка

— А ты знала, — невозмутимо продолжил Влас, будто и не прерывал до этого свою речь, — что домовые, когда попадают в новый деревянный дом, первым делом мягко и бережно обрывают связи этого дерева с природой и только потом налаживают свои? Именно поэтому я не могу и шагу ступить в их доме без разрешения хозяина. Дерево не помнит себя, оно становится частью жилища. Но ты этого, конечно, не знала. Куда тебе! Ты лишь мелкая бесовка с запредельным самомнением. Чуть-чуть возвысилась над своими сестрами и тут же возомнила себя королевой нечисти? Что ж, жаль тебя расстраивать, но это не так. Ты допустила грубейшую ошибку. Свои связи наложила, а старые не разорвала. Конечно, со временем они распались бы и сами, через пару-тройку лет…

Кикимора застыла.

— Ты не можешь, — наконец, выдавила она. Теперь ее голос больше напоминал хриплое кваканье.

Влас со скучающим видом пожал плечами. Он не собирался больше тратить время на слова. Стены задрожали. Кикиморы вновь подняли шум и визг, а мать Натальи решила не дожидаться развязки и, пока не поздно, убрать сильного противника. Она зарычала, рванулась к Власу и остановилась. Признаться, все произошло так быстро, что я не успела ничего понять. Первое, что я увидела, это широко распахнувшиеся глаза с вертикальными зрачками. И только потом взгляд упал на острый сук, выстреливший прямо из дощатого пола и пронзивший ее насквозь. Но она была еще жива!

— Где предмет, что удерживает тебя здесь?! — быстро затараторила я, на время задавив в себе страх и жалость. — Скажи ради дочери! Наталья счастлива в этой деревне, она счастлива среди людей! Не разрушай ее новый мир, как разрушила старый!

Мгновение мне казалось, что кикимора уже не слышит меня, а потом она подняла взгляд к потолку и прошептала еле слышно:

— Там… кук… — дальше я не разобрала, так как она булькнула и утихла. Глаза остекленели. В тот же миг остальные кикиморы замолчали. Воцарилась давящая, гробовая тишина. Я, почему-то, начала дрожать, словно от холода.

— Прости, — тихо сказал Влас, крепче прижимая меня к себе. — Я не думал, что она кинется. Надеялся напугать и разговорить.

— Угу, — заторможенно отозвалась я, глядя на торчащий из спины кикиморы сук, который в данный момент ощетинился веточками и начал жизнерадостно покрываться трепещущими зелеными листочками. — Первые связи самые сильные… ты обновил их? И все, что было наложено кикиморой поверх — рассыпалось?

— Да, — подтвердил он. А затем развернул меня к себе и заставил смотреть в глаза. — Испугалась?

— Немного… кажется, нужный нам предмет где-то над потолком… как же его найти?

— А, чего уж теперь! Есть способ. Все равно дом оживает, и с этим уже ничего не поделаешь, — сказал Влас. Он подошел к пульсирующей стене, возложил на нее руки и закрыл глаза. Я не сразу поняла, что происходит. Разве что дрожь усилилась. Теперь весь дом ходил ходуном. Если бы со мной не было лешего, я бы подумала, что он вот-вот рухнет.

— Что ты делаешь? — спросила осторожно, боясь помешать.

— Ускоряю процесс, — скупо ответил Влас.

В какой-то момент встряхнуло так сильно, что я едва не упала. На несколько мгновений мне показалось, будто стены, пол и потолок стали прозрачными. Готова поклясться, что увидела, как внутри них мечутся сияющие ручейки силы, все быстрее, быстрее и быстрее. Они словно искали выход и, наконец, нашли. Сразу несколько искристых змеек метнулись к внешней границе и пробили себе путь на волю. Наваждение исчезло так же внезапно, как и появилось. Теперь я снова смотрела на абсолютно непрозрачные деревянные поверхности, из которых… один за одним выстреливали зеленые ростки. Они быстро вытягивались, темнели и превращались в ветви. Я покосилась на кикимору. Она тоже менялась. Кожа выцвела, волосы стали сухими и ломкими, как солома. Еще миг тело сохраняло свою форму, а затем с легким шелестом рассыпалось в прах.

В воздухе разлилось благоухание — на ветвях распустились диковинные цветы. Белые, чайные, кремовые… Никогда не видела ничего подобного! Каждый размером с мой кулак! И красивые, аж дух захватывает…

Я удивленно посмотрела на лешего. Он повернул голову и улыбнулся.

— Ну что, лучше роз?

— Так ты… вырастил их специально для меня? — пролепетала я.

— Ага, — беззаботно подтвердил он.

У меня не нашлось слов. Понятно же, что, упоминая о розах, он намекает на наличие двух околдованных поклонников, которые носятся повсюду в поисках букетов для моей привередливой персоны. Неужели его это хоть немного задело? Задать вопрос я не успела. Влас перестал улыбаться и вновь сосредоточился.

— Живой дом, найди и исторгни чужеродный предмет! Отыщи в себе то, что ощущается, как сгусток черной, липкой, отталкивающей энергии и отдай мне это! — приказал он.

Потолок раскрылся. На пол упала маленькая тряпичная куколка.

— Влас, я знаю, кто виноват!

Четыре куклы легли на стол перед Лаврентием. Он глянул на них с отвращением.