Я дам тебе крылья 2. Роковой Париж

– Это был первый её инфаркт, ей стало плохо рядом с Франсуа, а он продолжил играть, потом отец спросил его, почему он не позвал на помощь. Знаешь, что он сказал: «Мама же легла спать». Она переживала из-за Франсуа, а доставалось нам с Эмили. Постоянно. Его курировал доктор, приезжал к нам домой, мама не хотела, чтобы Франсуа считали психом, но мы уговаривали положить его в больницу, он был ненормальным. Франсуа не ходил в школу, зато пошёл в оркестр, сам, – Люк даже головой покачал, поджав губы. – Мама как-то до него достучалась, слезами, разговорами, объяснила, что он должен закончить школу, с ним работал специальный учитель, он с самого начала выдал ему план на год и материалы. А Франсуа уже через два дня сдал итоговые тесты. – Люк бросил взгляд в сторону Юли, но она слушала со спокойствием на лице. – Он изучил всю школьную программу меньше, чем за год! Его признали гением, но, получив аттестат, он просто попросил вернуть ему скрипку и снова ушёл в оркестр. Учителя настаивали, что его нужно отдать в науку, он может сделать прорыв, но когда мама опять стала к нему пробиваться, требуя, чтобы он получил высшее образование, он сказал «хорошо» и пошёл учиться в консерваторию, – Люк фыркнул. – Вроде бы всё, куда уж дальше, Франсуа научился играть на всех музыкальных инструментах, но совершенно не умел взаимодействовать с людьми, ни с кем: ты с ним разговариваешь, а он берет и играет. Как можно быть гением и дирижировать лягушкам в пятнадцать лет?!

Даже Юля улыбнулась, но история Люка была лишь взглядом со стороны – всё это она уже слышала из уст Франсуа.

– Тогда у мамы случился очередной сердечный приступ. Мы с Эмили учились в колледже, Франсуа доводил маму чуть ли не каждый день. Доктор тоже настаивал, что Франсуа нужно учить социализироваться, предлагал поместить в клинику. Мама вновь попала в больницу, в реанимацию, и тогда мы с отцом отвезли его в лечебницу. Его исследовали долго, пробовали экспериментальное лечение, когда стандартное не помогало. Ему становилось лучше, он был более адекватным, разговорчивым. Его признали дееспособным, социально адаптированным, но когда выписали из больницы, он в первый же вечер прыгнул с крыши: сотрясение, сломанная рука, и никаких признаков того, что он расположен к суицидальным мыслям. Когда он вернулся домой, на следующий день отец вытащил его из петли в подвале. Необъяснимо! – Люк бросил взгляд на девушку, Юля хмурилась. – В больнице адекватный, милый, добрый, а дома лишь попытки самоубийства, их было три.

Люк припарковал машину у вокзала:

– Пойдем за билетом, – заглушив двигатель, проговорил мужчина.

Юля хмурилась, погрузившись в свои мысли. До поезда в Париж оставалось два часа, и Люк сел в зале ожидания рядом с девушкой.

– Люк, ты не вернёшься домой?! Меня не нужно провожать.

– Я должен убедиться, что ты уехала, – спокойно проговорил он.

Юля обречённо вздохнула. Два часа в компании этого строгого великана её совсем не радовали, и без того было тоскливо на душе, а Люк рядом добавлял ещё и какого-то страха, но он так и не рассказал почему Франсуа оказался в Париже, и девушка спросила об этом.

– Франсуа всё понимал, стал нормальным, но его порывы к суициду ставили всех в тупик. Мы боялись за маму, его нельзя было возвращать домой, и мы с доктором, с отцом и с самим Франсуа решили, что ему нужна социализация. Он до двадцати четырёх лет не видел ничего, кроме своего оркестра. Договорились, что Франсуа должен был звонить каждый день в пять вечера матери и отцу и говорить, что у него всё хорошо, а если ему нужна помощь или деньги, то звонить мне, я живу в пригороде Парижа, я забрал его, думал, что он останется жить у меня. Но он ушел и больше не вернулся, но был всегда на связи, отвечал на звонки, говорил: «Всё хорошо, я счастлив». Оказалось, что он связался с каким-то бродягой-наркоманом, доверился ему. Даниэль, кажется, – Люк поморщился. – Тот использовал его, обманывал, Франсуа не понимал, работал, учился для него. Я не знал, что Даниэль подсадил Франсуа на наркотики. За эти годы я видел его несколько раз, он выглядел нормальным, казалось, ему нравилась такая жизнь, какие-то танцы, концерты, он играл в ресторанах, пел. Я был спокоен, пока мне не позвонили из больницы – Франсуа нашли с разбитой головой, а его друг с девушкой умерли от передоза, это было больше года назад. Потом уже Франсуа устроился в театр.

Люк пристально посмотрел на Юлю, вот теперь у неё округлились глаза, она не моргала.