Я дам тебе крылья 2. Роковой Париж

– Я не создан для такого, – серьёзно ответил Пётр. – Ни для танцев, ни для йоги, ни для чего подобного.

– Ты же не пробовал, а уже отказываешься. Один раз, только попробуй, – уговаривала Настя.

– Нет, Насть, ни за что. Это же женское занятие. Нет, даже не проси! – категорично отказался он.

– Там и мужчины ходят, и инструктор мужчина, – настаивала Настя.

– Знаю я, какие там мужчины, – ухмыльнулся Пётр. – Нет, Настя, ни за что. Это равносильно, если ты придёшь на бокс. Тебя там даже груша может убить.

– Никто тебя не убьёт. И груши твоей я не боюсь! Не смотри, что я ростом не вышла, я сильная! – твёрдо заявляла девушка.

А Петру стало смешно от представившейся картины, он представил Настю, маленькую и хрупкую, отчаянно бьющую по снаряду, и грушу, которая не двигается с места. Он засмеялся.

– Зря смеешься! Я могу доказать, что сильная, – вдруг резко остановилась Настя напротив, и в миленьких глазах разгорелся азарт.

– Настя, а ты боевая! Кто-то явно выпил слишком много вина, – смеялся над грозностью девушки Пётр.

– Давай поспорим! – прищурилась она. – Я отожмусь прямо сейчас пятнадцать раз.

Пётр захохотал:

– Насть прекрати! Ты такая красивая, в платье, на каблуках, куда тебе отжиматься, не пачкайся.

– Не веришь мне?! – девушка насупилась, схватила его за предплечье и потащила в сторону подворотни.

– Верю, верю, – мужчина улыбался, семеня за ней. – И даже немного боюсь.

– Давай поспорим! Если я отожмусь пятнадцать раз, то ты пойдёшь со мной на йогу!

– А если не отожмёшься? – улыбался Пётр.

– Пойду с тобой на бокс, и можешь меня публично унизить, что я не смогла отжаться пятнадцать раз, – Настя уже затащила Петра в темный дворик и остановилась, протягивая ладонь для заключения пари.

– Насть, я не хочу тебя унижать, – усмехнулся Пётр. – Хватит глупостей. Ты в платье, какие отжимания?! Поехали домой.

– Спорим? – твердо стояла на своём девушка.

– Хорошо, – Пётр протянул ладонь. Ему было смешно от боевого настроя Насти, он не верил, что она вообще может отжаться хотя бы пару раз.

Настя подошла к низкой лавке, Пётр еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. Девушка в платье, на каблуках в упоре лежа выглядела нелепо, и хорошо, что уже стемнело, и свидетелей не было. Первые десять раз Настя отжалась быстро, ловко, Пётр удивился, последние пять давались тяжелее, но она справилась, и хотя мужчина проиграл спор, его забавляла комичность ситуации.

– Ты проиграл! – отряхивая руки и вытирая ладони влажными салфетками, с небольшой отдышкой проговорила девушка, оборачиваясь к Петру.

Он сдерживал улыбку:

– Насть, ты меня поразила! – засмеялся он. – Только Сане не говори, пожалуйста, он мне всю жизнь будет вспоминать, что я на свидании заставил девушку отжиматься.

– Не скажу, – Настя тоже улыбнулась. – У нас завтра выходной, приезжай к десяти ко мне, пойдём на йогу!

– Куда деваться, – усмехнулся он.

Они ещё немного прогулялись по Арбату, но было уже поздно, и Пётр повёз Настю домой, притормозил у подъезда. Девушка не спешила выходить и молчала, как будто чего-то ждала. Пётр догадывался, что Настя ждёт логичного продолжения свидания, что он поцелует её, только это бы всё усложнило. Для Петра это было ненастоящее свидание, хоть и прошло оно отлично. Мужчина тоже молчал, задумчиво глядя на руль. Неловкая пауза затянулась на пять минут. Настя не выдержала, повернулась к водителю и попросила:

– Петя, поцелуй меня.

Он посмотрел девушке в глаза, но не смог ей отказать, наклонился и легонько чмокнул в губы, быстро отстранившись. Настя резко отвернулась, у неё в глазах сверкнули слёзы, она лишь бросила, выскакивая из машины:

– Спасибо за свидание, всё было отлично. Пока.

Пётр вышел следом и догнал Настю у порога, осторожно придержал за плечи и повернул к себе – на щеках у девушки были слезы. Стало больно от того, что он так огорчил Настю, он крепко обнял и прижал её к себе.

– Настя, прости меня, пожалуйста, я не хотел тебя обидеть, – Пётр не знал, как сказать, что они не будут вместе, попытался объясниться: – Если бы я тебя поцеловал, это бы только всё усложнило, а если бы я совсем отказался тебя целовать, ты бы на меня обиделась ещё сильнее, разве не так?

– Всё так, – Настя перестала плакать, она сглотнула, отстранилась, и, не поднимая глаз, пошла к подъезду.

Пётр молча смотрел ей вслед. У самой двери она обернулась и сказала:

– Не забудь, что завтра в десять мы идём на йогу! – и Настя даже попыталась улыбнуться.

– Не забуду, – печально ответил Пётр.

47.

После зарядки и завтрака Пётр поехал к Насте. Настроение было отвратным, он проклинал всё и всех: «Где был мой мозг, когда я согласился на всё это?!» Помимо предвкушаемого позора на йоге, Пётр чувствовал неловкость за вчерашнее: «Как мы теперь будем вместе работать?! Что за идиотизм придумал Глеб со своими подарками! Свидание, что за бред?! Сам не пошёл и меня подставил!»