Я действительно люблю тебя...(СИ)

— Я думаю иначе, Хельга. Почему ты не хочешь признать, что я прав?

— Потому что ты абсолютно не прав, репоголовый, ясно? — всем своим видом Патаки пыталась показать, что она всегда была и есть «железная леди», но лёгкая дрожь в её голосе уверила парня в обратном.

— Перестань скрывать себя настоящую, Хельга, — Шотмен опустился на корточки напротив Патаки. — Я не прошу тебя доверять всему миру, я лишь прошу тебя довериться хотя бы мне, — Арнольд мягко коснулся ладони одноклассницы.

— И что ты хочешь? — девушка резким движением оттолкнула руку парня. — Я не из тех, кто привык хныкать, проклиная свою несчастную участь. Я Хельга Джи Патаки, грубая, упрямая, прирождённая хулиганка. А если тебе хочется поиграть в благодетеля, то иди и промывай мозги кому-то вроде милашки Сойер.

— Перестань, Хельга! Мы сейчас говорим не о Лайле или о ком-либо другом, мы говорим лишь о тебе. Чёрт возьми, Патаки, ну неужели ты не хочешь даже попытаться сблизиться со мной?

Шотмен с силой сжал руку Хельги между своих ладоней, потянув опешившую подругу на себя. Пальцы Патаки слегка коснулись груди парня и даже сквозь слой одежды она почувствовала как бьётся его сердце.

— Я… я… — никогда прежде Хельга не испытывала подобных чувств внутри себя. Голос хулиганки словно надломился и дрожал сильнее осинового листка на ветру. — Что я должна тебе рассказать? С самого детства я привыкла к одиночеству. Моих предков никогда не заботило моё существование, и я научилась заботиться о себе сама. Всё, что интересует родителей, так это моя совершенная сестра Ольга. Ясно? — в порыве эмоций Патаки встала и подошла к окну, опершись руками о подоконник. — У всех есть множество ярких счастливых воспоминаний из детства, а что у меня? В самый важный для меня на тот момент день Боб и Мириам были так заняты, слушая очередную сонату в исполнении Ольги, что забыли отвести меня в детский сад. А когда я ушла из дома, они и пальцем не пошевелили, даже не заметили, что я, будучи малышкой, самостоятельно ушла в садик. В редких случаях эти двое вспоминают, что у них помимо Ольги существует ещё одна дочь. А мне… Иногда так хочется, как бы это сказать, чтобы родители заботились обо мне каждый день, а не пару раз в год, внезапно вспоминая о моем существовании.

— Знаешь, Хельга… — Арнольд подошёл к однокласснице со спины и положил руки на её дрожащие плечи. — Когда мои родители пропали, я был настолько маленьким, что не мог даже вспомнить их лица без помощи фотографии. Что уж тут говорить о том коротком промежутке времени, когда мы были счастливой семьёй. Конечно, дедушка с бабушкой всегда заботились обо мне, пытались сделать всё возможное, чтобы я не чувствовал себя обделённым из-за отсутствия родителей, но всё равно, каждый раз, когда прогуливаясь в парке или просто идя по улице, я видел детей, крепко держащихся за руку матери и отца, я чувствовал эту огромную незаживающую дыру в сердце.

— Но сейчас твои родители вернулись, Арнольд, — мягко ответила Патаки, удивив подобным поведением даже саму себя. — Теперь они всегда будут рядом с тобой и уж точно никогда не забудут о твоём существовании.

— Да, но… — голос Шотмена стал необычайно тихим. — То время, что мы провели в разлуке вернуть не удастся. Все те упущенные воспоминания никогда не станут реальными. Во время важных для меня моментов со мной рядом не было родителей. Мой первый день в садике, первый день школе, первая самостоятельная поездка на велосипеде, мои переживания, трудности, оплошности — всё это видели бабушка с дедушкой, но не родители, — Арнольд смотрел куда-то вдаль, продолжая мягко сжимать плечи Патаки.

Дрожь хулиганки начала стихать. Впервые за всю свою жизнь она почувствовала себя частью чего-то большого и значительного, почувствовала, что не одинока.

— Стемнело… — неожиданно для себя произнесла Патаки, не сводя глаз с окна.

Снаружи в самом деле наступили глубокие сумерки. Один за другим, на улице стали зажигаться тусклые фонари, едва освещая безлюдные тротуары.

— Всё-таки ты заставил меня вывернуть душу, репоголовый, — усмехнулась Хельга, но сделала это по-доброму.

— Это только начало, Хельга, — той же усмешкой ответил Шотмен. — Я хочу, чтобы ты рассказала мне ещё кое-что, что-то не имеющее отношения к родителям.

— И что же ты хочешь знать, умник? — Патаки одарила парня скептическим взглядом.

— Когда?..

— Когда что?

— Когда ты впервые поняла, что влюбилась? — сказанные слова заставили Арнольда покраснеть.

— Первый день в садике, — спокойно ответила Хельга, всматриваясь куда-то вдаль улиц.

— Ты шутишь? — лицо Арнольда исказилось в удивлении.

— Нет, репоголовый, — Патаки выглядела более чем серьёзной. — Можешь считать это любовью с первого взгляда. Глупо, конечно, но тогда на улице именно ты, встретивший меня впервые в жизни, такую странную девчонку, испачканную в грязи, улыбнулся мне своей добродушной улыбкой и взял к себе под зонтик, укрыв от дождя. А потом ты всё так же продолжал проявлять доброту и заботу обо мне, которых мне так не хватало.