Я, депутат... Всенародный избранник

Другой его будущий оппонент по приезде из номера не выходил. По Эльвириным шпионским данным он что-то обсуждал со своим штабом при закрытых дверях. Эльвира лишь на минутку показалась в гостинице, и вот уже три часа, как она исчезла неизвестно куда.

Марк Семенович ее видел с какой-то колхозницей или дояркой, оживленно беседующих, а иногда шепчущихся между собой. С Алексеем Ивановичем было договорено ждать ее ровно в тринадцать часов. Марк Семенович, знающий в совершенстве французский и английский, пригласил на а-ля фуршет всю французскую съемочную команду к себе в номер. Эльвирой было настоятельно рекомендовано слегка подогреть их.

Худинский из номера по-прежнему не выходил.

Ровно в тринадцать часов к гостинице подъехала машина, из которой вместе с Эльвирой вышел руководитель хозяйства. Они, как старые друзья, расцеловались с Алексеем Ивановичем и сразу же проследовали в его апартаменты. Сидевший в холле Шпеерович нарочито громко высморкался в платок, при этом глаза его перестали перескакивать с предмета на предмет, а уставились на проследовавшего в номер Алексея Ивановича и руководителя хозяйства. Во взгляде, сквозь навешенную улыбку, проступала нескрываемая ненависть ко всему, особенно ко всяким перемещениям депутата Расшумелова. Кроме того, Эльвира строжайше приказала остальным участникам их бригады, выделенным им в помощь Бабарыкиным, не подпускать к нему (Шпееровичу) народ для беседы. Сейчас он сидел один, не зная, чем заняться, делая вид, что ему интересно все, что происходит в холле. А интересного там сейчас ничего не было – люди сидели за столиками, выпивали, закусывали и обменивались первыми впечатлениями о начавшейся предвыборной кампании. Худинский из номера по-прежнему не выходил.

Встреча Алексея Ивановича с руководителем совхоза прошла на высоком идеологическом уровне. После передачи подарков и твердых уверений в помощи по реконструкции коровника, деньги на который Алексей Иванович предполагал получить от спонсоров, у них началось братание, которое, возможно, и перешло бы в крупную пьянку, как это обычно бывало раньше, но этого не случилось, поскольку происходило под неусыпным контролем самой Эльвиры.

К удивлению руководителя хозяйства Алексей Иванович неожиданно сослался на панкреатит, якобы разыгравшийся от неумеренного приема минеральных вод, когда он посещал Сахалин. Вообще-то такого случая в медицине еще не было описано, чтобы от минеральных вод случалось нечто подобное. Но они так нравились друг другу, а еще больше Эльвира понравилась руководителю, так что было решено перенести встречу «без галстуков» на другое время – когда Алексей Иванович выздоровеет. При этом он, как настоящий заговорщик, переглянулся с Эльвирой. Если бы при встрече присутствовал наблюдательный Марк Семенович, он бы понял, что свою встречу руководитель и Эльвира переносить на столь отдаленное время вовсе и не собираются.

Но Марк Семенович в этот момент был занят не менее серьезным делом – усиленно подогревал французских телевизионщиков, и, похоже, не без успеха. Как раз в этот момент, наоборот, у них началось братание, которое, естественно, никем не тормозилось, а даже, наоборот, активно поддерживалось Марком Семеновичем.

Когда руководитель хозяйства покидал апартаменты в сопровождении гостеприимного хозяина, Шпеерович опять громко высморкался и уставился абсолютно ненавидящим взглядом на них. И уже без навешенной улыбки. А на игривое помахивание рукой Алексея Ивановича в его сторону взгляд его опять стал беспокойно перескакивать с предмета на предмет и даже появился еле заметный тик на правой щеке.

Ближе к двум часам было отмечено оживление в холле. Он наполнился местными жителями, работниками фермы. Всем хотелось посмотреть, а если удастся, то и поговорить с московскими знаменитостями. Как правило, задавался один и тот же вопрос: – когда же они, наконец, станут жить лучше и что нужно для этого сделать? И главное, продать ли совхоз или, наоборот, пригласить специалиста из Японии? Почему из Японии, никто не знал, главное, чтобы здесь кто-нибудь всё наладил.

Оживился Шпеерович, вокруг него, несмотря на ухищрения помощников Эльвиры, все-таки собрались люди, не много, но собрались. В основном это были пожилые женщины, жалующиеся на свою не совсем хорошую судьбу.