Я, депутат... Всенародный избранник

Ранее на халате Алексея Ивановича она рассмотрела «Сделано в Турции». На голове хозяина апартаментов был красный тюрбан. Такой же она видела у Алексея Ивановича. В углу лежал громадный пушистый пес белого меха. Эльвира с любопытством посмотрела на хозяина и с опаской – на пса.

– Не бойтесь, он не кусается, – успокоил ее хозяин, – если вы, конечно, не от партии коммуняк или демократов. На них он натаскивался специально. – При этом он громко рассмеялся.

Эльвира улыбнулась:

– Нет, я представитель радио и телевидения, Эльвира Иванова, а для вас – просто Эльвира.

Она опять мило улыбнулась, показав молодому человеку в бабочке, чтоб он поставил поднос на стол.

– Надеюсь, не бомба? – с улыбкой поинтересовался хозяин.

– Ну, что вы, всего лишь шампанское. Я ваша искренняя поклонница и пришла выразить вам свою поддержку в связи с хулиганскими действиями депутата от демократической партии.

Тот необычайно оживился:

– Прошу вас, присаживайтесь сюда, не стесняйтесь, – он подбежал к ней, придвинул стул, – здесь вам будет уютно.

Затем мелкими шажками Худинский быстро переместился на другую сторону от стола и сел. Но тут же вскочил, очевидно, вспомнив недавнее, и заговорил очень быстро и нервно:

– Да я его засужу, он у меня будет пыль с ботинок сдувать и слезами их обмывать. В колонию… в колонию строгого режима, только там таким место. А он в интеллигентного человека яблоком…

– Апельсином, – поправила его Эльвира.

– Да, да, именно апельсином, – согласился Худинский. – У меня в роду второе поколение юристов, вы поймите. А знает ли он об этом?

При этом он так яростно размахивал руками, что Эльвира даже подняла руки, боясь, как бы он не задел ее. Она сделала паузу, дала ему выговориться, а затем милым спокойным голосом прервала уже изрядно надоевшую ей речь:

– Я прошу вас, не волнуйтесь, а лучше совсем забудьте этот неприятный инцидент. Откройте лучше шампанское, я хочу выпить за успех вашей партии.

– Да, да, конечно, – он опять пришел в движение, засуетился. – За это я могу выпить хоть ванну шампанского.

Худинский говорил быстро, некоторые слова даже не успевали обрабатываться языком, и они выскакивали какими-то деформированными и незаконченными. От чрезмерной жестикуляции тюрбан сполз набок и непонятно почему еще не свалился на пол.

– Да, но у меня нет даже бокала, – пожаловалась Эльвира.

– Алексей, Андрей, – заорал Худинский совсем уж как-то дико, – быстро бокалы на стол!

Два молодых человека, неожиданно откуда-то появившиеся, споро сервировали стол.

– Черт его побери, – проворчала про себя Эльвира, – хотя бы предупреждал, когда собирается орать. – Она потрогала свои уши и подумала: «Еще один такой крик, и я лишусь перепонок».

Худинский между тем сел за стол и начал внимательно рассматривать Эльвиру. Взгляд его скользил сверху вниз, явно раздевая ее.

– Да, так, ничего, можно было… – что-то невразумительное прошамкал он, затем пристально посмотрел на нее, нехорошо улыбнулся и спросил:

– Вы работаете на телевидении? Странно, я что-то ни разу вас там не видел.

Не дожидаясь ответа, он опять вскочил, потрогал рукой лицо возле травмированного глаза и вновь разразился ругательствами:

– Да я ему по… чтоб у этого подлеца больше никогда не было детей, выродок, ублюдок, и т. д.

Между тем помощник уже разлил шампанское по бокалам.

Эльвире до чертиков надоели его публичные выступления, и чтобы как-то закончить это затянувшееся шоу, она неожиданно для себя и тем более для депутата, вдруг громко мяукнула. Старая, проверенная Эльвирина штучка. Мы уже сталкивались с этим.

Депутат отвалился к спинке стула, вытаращил глаза и с испугом забормотал:

– В чем дело? Позвольте…

Белый пес поднял уши, насторожился.

– Я пошутила, – засмеялась Эльвира. – Так мы сегодня и не выпьем за успех вашей партии? – огорченно произнесла она. – А жаль, я так искренне люблю вашу партию, и главное, ее бесценного председателя.

Она игриво посмотрела на него.

– Да, конечно же, – он уже, кажется, отошел от неожиданной шутки Эльвиры, – спасибо за внимание и за дружескую поддержку, просто этот подлец вывел меня из меня.

И опять завел свою нескончаемую песенку:

– Мерзавец, бабник, алкоголик, бандит, – перечислил он все возможные пороки человечества. Да еще бы, наверное, продолжал, если бы его не прервала Эльвира:

– Вот это последнее ближе всего к истине, – спокойно заметила она.

– Это вы о чем? – настороженно поинтересовался Худинский.

– Так, в общем… но об этом чуть позже, а сейчас давайте выпьем, а то шампанское выдохнется.

Они чокнулись, выпили. Эльвира, показав на поднос, где было все, что было самое лучшее в баре, пригласила его откушать.

– Прошу вас, пусть это хоть как-то сгладит его наглую выходку.

Про себя подумала: «Сам напросился, жаль, что этому Шпееровичу мои ребята не позволили, может быть, и он дал бы ему по второму, тогда бы восторжествовала полная справедливость».

– Прекрасное французское шампанское, но очень дорогое, – заметил он. – Вам не накладно будет?

– Отнюдь нет. Я не стеснена в средствах, да и потом, вы, по-моему, всегда заслуживали большего и лучшего.