Я, дьяволица

– Видимо, какие-то протесты, – сообщила я.

– Прекрасно, твою мать! – прорычал он.

Я удивленно посмотрела на него. Белет, несмотря на то что был дьяволом, ругался не слишком часто. Если бы у него было хорошее настроение, то он наверняка заметил бы, что это еще одна черта характера, присущая нам обоим. Я закрыла окно и громко вздохнула, устав от его поведения.

– Хватит уже дуться, – пробормотала я.

Он косо на меня посмотрел, но не стал комментировать мою попытку примирения. Извиняться я не собиралась, потому что не чувствовала себя виноватой. Это скорее он должен просить у меня прощения за то, что вторгся в мою личную жизнь.

Мы двигались вперед черепашьим шагом. У меня была прекрасная возможность осмотреть резиденцию Люцифера. Однако резиденцией это было трудно назвать. Здание чем-то напоминало Версальский дворец, построенный Людовиком XIII и расширенный Людовиком XIV. Не только размером, но и пастельным фасадом, богато украшенным замысловатыми орнаментами. Количество крыльев дворца тоже совпадало.

Я простонала. Как мы сможем найти там документы об Искре? В этом здании, должно быть, несколько сотен комнат. Ну и к тому же дьяволы – настоящие шизофреники, когда дело касается тайн и секретов. Наверняка по всему Лос-Дьяблосу простираются подземелья. Я посмотрела на злого Белета. Не была уверена, что он все еще хотел мне помогать…

Охранник у ворот только прогнал протестующего. Ворчавшая женщина медленно шла по дорожке в нашу сторону. Транспарант с надписью «Нет разврату!» она мрачно тащила за собой по земле.

Прелестная старушка, Анна Ковальская, как раз проходила мимо нашей машины.

– Я же говорила, что от нее будут одни проблемы, – сказала я, но Белет проигнорировал мои слова.

Я понимала, что это глупо, но мне стало обидно.

Старушка остановилась рядом с нами и постучала в мое окно. Я опустила стекло.

– Наша малышка дьяволица, – проскрипела она, критически разглядывая мой наряд.

К счастью, черная шаль прикрывала глубокий вырез. Видимо, старушке мое платье показалось довольно скромным – в конце концов, даже цвет не был вызывающим, потому что она сказала:

– Ну хоть ты оделась прилично. Некоторые пришли совсем голыми! Какой разврат! Деморализация! Упадок!

– Нам пора ехать, – прервал ее Белет. – Хорошего вечера.

Сказав это, он тронулся. Охранник, прогнав назойливую женщину, широко распахнул ворота. Мы поехали по длинной подъездной дороге между деревьями в сторону светившейся, как рождественская елка, резиденции.

– Это было грубо, – отметила я.

Он буркнул в ответ что-то невразумительное. Я сердито пожала плечами. Хватит с меня попыток помириться с ним этим вечером, надоело.

Мы остановились перед входом. Я решила даже не двигаться с места, пока Белет не откроет мне дверь. Посчитала, что, может, он меня и не уважал, но все-таки оставался джентльменом до конца. Он не только открыл мне дверь, но и подал руку и склонил при этом голову.

Вместе мы поднялись по мраморной лестнице распахнутых настежь дворцовых ворот. Позади нас «Ламборгини» тут же растаял в воздухе, освобождая место для следующей машины в бесконечной процессии гостей Сатаны.

Хрустальные люстры освещали вестибюль. Демон в ливрее взял у меня шаль и сумочку и направил нас по широкому коридору направо. Как и в настоящем Версальском дворце, стены были покрыты золотом, демонстрируя богатство барокко.

– Люциферу нравится та же эпоха, что и Азазелю? – спросила я.

Белет вздрогнул, не ожидая услышать мой голос.

– Нет, – ответил он. – Азазель – сторонник рококо. Рококо пришло после барокко, хотя некоторые считают его упадком барокко. Два этих течения немного отличаются.

– Почему именно рококо? – продолжала любопытствовать я, довольная тем, что он наконец начал со мной разговаривать.

Очередной демон указал нам дорогу, вежливо склонив голову.

– В те времена он чувствовал себя лучше всего – он притворялся человеком.

– Притворялся человеком?

– Он тебе не рассказывал? – удивился Белет. – Он ведь всем этим хвастается…

– Мне не хвастался…

– Он был Джакомо Казановой. Азазель правда тебе не рассказывал? Это самое известное его воплощение. Он тогда очень долго притворялся человеком. Естественно, он устроил полный кавардак, это же Азазель. Люциферу тогда пришлось с ним изрядно повозиться.

Азазель – Казанова. Да уж.

– Он не похож на Казанову, – сказала я. – Ты больше подходишь.

Белет поморщился, как от боли, и посмотрел на меня:

– Как видишь, неважный из меня Казанова.

Я не прокомментировала этот намек.

В конце концов мы дошли до громадного бального зала. Стены были украшены огромными зеркалами, оптически увеличивающими все помещение, которое и без них было большим. Я не была уверена, что вижу его конец. Или это просто отражение зеркал?

Гостей было довольно много, но, благодаря громадному размеру зала, толкучки не было. Мое платье слегка выделялось из толпы. Большинство женщин надели разноцветные наряды, но каждая выглядела так, будто принадлежала другому времени и эпохе.

– О, Люцифер вон там. – Белет потянул меня в глубь зала. – Мы должны представить тебя ему. Этого требует этикет.