Я для тебя одной воскресну

Увы! Черный ну совсем не мой цвет. Да и волосы стоит собрать поаккуратней. Я распустила пучок и закрутила его заново, скрепив двумя резинками. Повертелась перед зеркалом еще немного. Черный не к лицу даже тем, у кого на щеках цветет яркий румянец, вот как у Вайлиса. Бледных индиго он делает похожими на тяжелобольных.

Я давно не надевала украшений, но сегодня решила изменить привычке. Тем более, любимое ожерелье всегда с собой, как талисман. Я осторожно застегнула за спиной мамин подарок и провела по нему ладонью. Холод металла разлился по телу теплом воспоминаний.

Мама… она принесла мне ожерелье в бумажном пакетике и спрятала под подушку. Я вернулась с работы — усталая, измотанная и переодеваясь в спальне, заметила скромный коричневый краешек… Мама уже стояла в дверях комнаты — такая красивая, такая молодая и держала в руках мой любимый торт — графские развалины.

Даже сейчас едва коснувшись прохладного ожерелья, я ощутила тепло маминых маленьких рук, темно-карих глаз.

Разноцветные разводы и пятна на крупных бронзовых бляхах придали лицу свежести, красок.

Я еще немного покрутилась перед зеркалом, оценила свой вид как терпимый и рванула к цели.

Чудокомната пустовала, хоть эхо слушай. Но едва я заскочила внутрь, автоматически зажегся свет, и проснулся компьютер. Мы специально не выключали его вчера — суперпередовая машина безумно долго загружалась.

Мгновенно сосредоточившись, с головой уйдя в процесс, я собрала трехмерные изображения жертв, убитых плазменным оружием. Первые три семьи и всех расстрелянных позже.

Меня ждало новое невероятное открытие. Конечно, выстрелы не повторяли друг друга с той же точностью, что удары делбо. Но… первые всегда аккуратно попадали в сердце, а следующие, хаотичные… Складывалось ощущение, что убийца проходился по телам зигзагами. Справа налево или слева направо, но всегда снизу вверх. Только так и не иначе. Ничего себе!

В лихорадке предвкушения нового, поразительного открытия, я занялась тем, до чего у нас с Вайлисом вчера просто не дошли руки. Мы дотошно проштудировали все, что касалось психологического портрета преступников: доклады коллег и агентов спецслужб, показания свидетелей и очевидцев. Но даже не брались за предположительное описание преступников и их возраста.

И правильно сделали. Новые данные о сходстве повреждений, ранений, и действий убийц добавляли их портретам красок, деталей. Я загрузила все в компьютер и ожидала, пока он переварит информацию и спроецирует в комнату трехмерное изображение предполагаемых преступников. На отравителей рассчитывать не приходилось — о них не было почти никаких сведений. Зато остальных худо-бедно удавалось описать даже мне. Что уж говорить о компьютере последней модели.

«Хранилище» подмигнуло голубым, намекая, что пора перекусить. Запеканку я съела давно, но корабельный распорядок предполагал еще один, нормальный по времени завтрак — в девять утра. Ой! Я, что здесь, уже три часа?

Электронные часы подтвердили мои догадки — над головой зависли цифры 9:20. Ну сколько может тормозить этот суперкомпьютер? Пора бы и честь знать!

Словно в ответ на мой невысказанный вопрос из экрана начали выплывать трехмерные изображения людей, в полный рост.

Я вытащила из «хранилища» горячий травяной напиток с облепихой, залезла с ногами на складной столик и принялась разглядывать виртуальных незнакомцев. Их было четверо. Четверо возможных подозреваемых в избиениях и расстрелах. Немало, но и не так плохо.

Но чем дольше я изучала их, тем сильнее закрадывались неприятные подозрения, ощущения. Они, словно склизкие змеи скользили по телу, обдавая душем мурашек.

Я отставила чашку, спрыгнула со стола и обошла фигуры по часовой стрелке. Вообще этого не требовалось — они вращались вокруг своей оси, стоило лишь приказать, но мне почему-то легче думалось «на ногах».

Нарезав несколько кругов возле бесплотных статуй подозреваемых, я остановилась и еще раз оглядела их с ног до головы. Черт! Страннее уже некуда…

— Тааак… Смотрю ты уже вовсю работаешь, — от голоса Вайлиса я вздрогнула и повернула голову так резко, что шея заныла. Жар бросился в лицо, уши запылали, меня охватило удушливое волнение. Такое ненужное сейчас, не своевременное.

Спутник стоял у двери, прислонившись к косяку, и изучал меня — один в один как вчера, после нашего мозгового штурма. Его синие глаза нездорово поблескивали, а тело было очень напряжено, не смотря на нарочито свободную позу.

Вайлис перекинул одну ногу через другую, большие пальцы рук зацепил за карманы темно-фиолетовых брюк из дорогого льна.

Сегодня спутник оделся гораздо менее официозно, чем вчера и гораздо более открыто. Я уже и забыла — какое у него тело! Какое… Мышцы бугрились в треугольном вырезе белой футболки Вайлиса. Тонкая как чулок она не скрывала ни один кубик пресса. В ужасном смятении, смущаясь, я не могла оторвать взгляда от фигуры спутника. Сердце начало отстукивать неровный ритм, воздуха не хватало.