Я для тебя одной воскресну

Но мне ужасно захотелось чмокнуть Лелю с утра — сонную и растрепанную, обнять ее, приехав из офиса — домашнюю, в халатике или трикотажных лосинах с футболкой. Двигать баночки с ее кремом на полке в ванной, чтобы поставить лосьон для бритья — теперь им достаточно было смазаться — и волосы не росли еще месяц. Захотелось, чтобы она попросила шампунь, потому что истратила свой и не заметила.

Не знаю, что на меня нашло, но от мысли об этих маленьких бытовых глупостях в животе теплело и щекотало, а голова наполнялась патокой приятного дурмана.

— Ты хочешь жениться? — Леля отшатнулась как от чумного, и лишь тогда я понял, что выложил ей все, о чем думал и грезил. Она смотрела с таким удивлением, словно я только что поделился планами убийства президента Европы или ограбления Всеземного банковского сообщества.

Я совсем растерялся. Сердце выдало сильный удар, будто пыталось вырваться из грудной клетки и замерло, сжалось. Почему она так отреагировала? Я почувствовал себя неуместным и жалким. Впервые в жизни. Я поделился с Лелей тем, что зрело глубоко внутри, тем, что еще сам едва осознавал, не понимал вовсе. А она отреагировала так… Она плюнула в душу… Мне плюнули в душу.

Наверное, я должен был разозлиться, потешить гордость, выдав ей что-нибудь оскорбительное и лживое. Вроде: «Да я пошутить над тобой хотел. Проверял — насколько ты хороший агент. Распознаешь ли вранье. А ты попалась как новичок!»

Эти слова вертелись на языке, но не хотели слетать с него — прямо прилипли, заразы.

Я смотрел в лицо Лели — расширившиеся глаза, приоткрытые губы, натянутые скулы и молчал.

Внезапно она тяжело вздохнула — как-то совсем тяжело. Будто едва могла сделать этот вздох. Покачала головой и смешно, как ребенок подтерла нос пальцем. И я увидел прозрачную капельку на щеке Лели и на пальце тоже. Она плачет?

Сердце сжалось сильнее и заколотилось так, что загрохотало в ушах. Я дернулся, чтобы обнять ее, прежде чем подумал. Но Леля пулей вылетела из кресла. С разбега плюхнулась в другое, поодаль, обхватила колени руками и спрятала в них лицо. Плечи ее вздрагивали. Да чего я ей такого сказал?

Я не понимал, что происходит и от этого ощущал себя совершенно беспомощным, ненужным.

Не смотря на протесты Лели, подскочил, сгреб ее в охапку, опустился на кресло и посадил к себе на колени. Она спрятала лицо у меня на груди и заплакала. Так горько, что мне захотелось тоже всплакнуть. Я всегда ощущал чужую боль, сочувствовал. Но как-то издалека, отстранено. Так, как сочувствуешь героям фильма, зная, что они не настоящие, не живые люди. Но сейчас… казалось раскаленные пруты жгут виски, а сердце бьется с неимоверным трудом и каждый удар приносит боль.

— Ллеля, — промямлил я. — Тыы… извини. Если что не так сказал. Ну зачем же так расстраиваться? Хочешь мятного чая?

— Шампунь с апельсиновой отдушкой… Шампунь, — прошептала она и снова залилась слезами. Плечи Лели поникли, а ладошки вздрагивали на моих плечах.

Я смутно припомнил, что заикался про этот шампунь в своей исповеди. Но кто же мог подумать, что Леля так расстроится?

Мне нравилось, когда от женщин приятно пахло, особенно цитрусами. Что же тут такого?

Аромат «привязался ко мне» из первого, тогда еще лубочного кино 4Д. Трехмерного и с запахами. Там была героиня — удивительная, милая и по-настоящему домашняя девушка. Красивая, но не такая модная как подружки. Одноклассницы считали ее невзрачной, а одноклассники вздыхали по ней издалека. Мне нравилась не столько актриса — слишком зрелая, фигуристая, взрослая для такой роли, сколько ощущения от героини. Этот флер ненавязчивого обаяния — ты чувствуешь его всем существом и запоминаешь надолго. И запах ее волос — апельсиновый.

Я ждал объяснений, но их не последовало. Вместо этого Леля резко выпрямилась — я прямо чувствовал, как разом напряглись, налились силой ее мышцы, и вскочила на ноги. Не успел снова ощутить себя хуже некуда, как обычно, когда она ни с того ни с сего шарахалась, словно от чумного, Плазма махнула мне рукой и бросилась к дверям.

— Идем со мной! — позвала уже держась за ручку.

— Что такое? — совсем растерялся я.

— Шеф! — глаза Лели гневно сверкнули, кожа на скулах натянулась. — Он что-то знает! И не будь я индиго, если не заставлю его выложить все начистоту! — с этими словами она выскочила вон, а я рванул вдогонку.

Глава 9 Где герой впервые понимает, что такое страсть

Я бежала от Вайлиса сломя голову. От его объятий, от собственных ощущений рядом со спутником. Бежала к Элдару Масгатовичу. Звучит парадоксально, но факт.

В чудокаюте связи, естественно, не было. Секретность, чтоб ее!