Я для тебя остановлю эту планету

Макс долго не мог успокоить дрожащее тело в его руках, такое хрупкое и беззащитное, казавшееся на данный момент безвольным и слабым. Он не мог до конца понять, почему именно Марго испугалась мужа. Потому, что тот орал, или была вероятность, что в прошлом он мог ее бить, и девушка боялась снова почувствовать на себе удары. Да он бы не позволил ни одной мрази коснуться его девочки, сам бы лично его придушил, но подойти к Цветочку не дал бы. Она ведь такая нежная, словно лепестки роз, хрупкая, как стекло, и сладкая, как конфетка. Ее защищать нужно, любить, а не причинять боль. Вишневский еще разберется с тем ублю*ком, посмевшим оскорбить Риту, проучит его, покажет, как нужно разговаривать с девушками, и сделает все, чтобы она снова улыбалась.

Но сейчас девочка продолжала дрожать, а Макс все так же гладил ее по волосам, спине, пытаясь передать ей спокойствие и свое тепло. А ведь сам закипал внутри, злился, но старался не сорваться, чтобы пойти и избить этого паршивого мужика, посмевшего напугать его Маргаритку. Зря церемонился, нужно было бить до бессознательного состояния, чтобы тот прочувствовал всю боль, настолько сильно, как и Рита боялась, а может и больше.

Спустя минут двадцать поглаживаний, Маргарита успокоилась, перестала дрожать и нервно сжимать его пиджак своими кулачками. Только тяжело вздохнула и резко отошла, вырываясь из объятий мужчины, прошла к рабочему столу и принялась перекладывать папки, ручки, степлер и прочие рабочие принадлежности с места на место. Начала открывать и закрывать ящики стола, схватила сумочку, ничего из нее не достала и откинула в сторону, снова взялась за бумаги, как тут же почувствовала нежное прикосновение рук у себя на плечах, и наконец-то замерла.

— Рита, успокойся…

— Хватит! — зло проговорила она и снова попыталась вырваться из захвата.

— Цветочек, я тебя прошу, успокойся, — начал он взволнованным голосом.

— Меня зовут Марго, Маргарита, ясно? — неожиданно грубо прозвучало в тишине кабинета, и Макс попытался заглянуть в ее испуганные глаза.

— Для меня ты — Цветочек, ласковый и нежный, а Марго — холодная и закрытая для всех остальных.

— Ты тоже ко всем относишься, понял? — она начала закрываться, отстраняться от него, снова включая холодную стерву.

— Ко всем? — рассерженно начал мужчина, на что Марго согласно кивнула. — А спишь ты тоже со всеми?

Теперь Макс был зол, кипел изнутри, а Рита почувствовала, будто ее ушатом воды окатили. Так сильно ударили эти слова, что она застыла на одном месте, продолжая глубоко дышать. Почему ей так неприятно стало? Сказал бы кто-то другой, она бы только съязвила в ответ и ушла прочь, но именно слова Макса безумно задели ее. Хотелось его ударить, сильно, чтобы хлопок раздался на весь кабинет, чтобы почувствовать боль даже в своей руке, и скорее остудить свой пыл, чем его.

— Бей, — произнес Вишневский, словно прочитав мысли, и она ударила, сильно, как хотела, и ойкнула. — Еще бей!

— Иди к черту! — выкрикнула, и второй рукой обхватила руку, которой била — та покалывала, пульсировала от боли, и стала красной. Ударила на славу, а ему хоть бы хны, даже не поморщился, только серьезно глядел на нее, пытаясь на лице рассмотреть хоть какие-то признаки спокойствия, но все тщетно.

В один шаг преодолев расстояние между ними, Макс заботливо взял покрасневшую ладошку и коснулся ее губами, поцелуями стараясь унять боль. Нежно целовал каждый пальчик, глазами ловил каждую эмоцию на лице Риты. Очень захотелось ему обнять девушку, что он и сделал, не имея сил отказать себе в этой слабости.

Обняв ее двумя руками, почувствовал, как и сам начал успокаиваться, а когда Рита несмело положила ему на плечо руку, совсем выдохнул и еще больше сжал хрупкое тело.

— Ты моя Рита, моя девочка, — тихо прозвучало на ушко, отчего она прикрыла глаза и расслабилась в объятиях мужчины. — Прости меня за грубость, ты знаешь, что я так не думаю. Зна-а-аешь, — утвердительно протянул, поглаживая белокурую головку.

— Максим, нам нужно все это прекратить, пока не поздно, — наконец шепотом произнесла Рита, а мужчина не сразу понял, что она имеет в виду.

— Ты о чем? — решил тут же уточнить.

— О нас, вернее… — она замялась, не зная, как точнее выразиться, и снова тяжело вздохнула, словно решившись на что-то серьезное. — Нас нет и… пффф, Господи, я о том, что было, больше не нужно этого.

Вишневский крепче сжал руки на ее спине и, отстранившись, посмотрел в голубые глаза, наполненные решимостью. Больше не было страха, который она испытывала во время крика мужа, теперь где-то глубоко в омутах прятались другие эмоции, который он не мог понять, да и видел впервые.

— Что-то еще хотела сказать? — решил сразу уточнить, чтобы больше не возвращаться к этому разговору.

— То, что мы переспали — это ничего не значит, — после этих слов она отошла от мужчины и принялась в сумочке искать сигареты. Наконец-то нашла пачку, выудила одну и прикурила, делая глубокую затяжку и выпуская дым в сторону окна.