Я до меня

– Сколько он должен? – как только я открываю рот, все вокруг замолкают на полуслове, боясь не услышать или перебить. На первый взгляд мои черты лица и близко не похожи на моего отца, который имел типичный облик оябун якудзы. У него было одно из тех лиц, что притягивают взгляды даже в толпе. Стоит увидеть такое лицо хотя бы мельком – больше его не забудешь.

Широкое, волевое, высокий лоб словно рассечен глубокими и прямыми морщинами, массивные губы темного, почти лилового цвета, а глаза скрыты складками тяжелых, желтоватых век. Я же был молод, обычно в таком возрасте становятся просто рядовыми членами клана. Моя внешность не навевала ужас своей суровостью. Люди, которые не были знакомы со мной, сначала принимали за обычного приятного молодого человека. Пока не узнавали кто я. В наших краях все знают – внешность обманчива. И слава о моем характере шла далеко впереди меня. Злить меня была не самая лучшая идея.

– Около трех миллионов йен. – Ответил, гневно хмуря брови, Кодо. В удивлении приподняв одну бровь, я посмотрел на Такеру. Сумма годового дохода обычного рабочего. Не сказать, что для меня большая, хотя по меркам обычного человека далеко не маленькая. Однако он хотел сбежать. А это усугубляло его вину во много раз. Хиджиката Рюноскэ никто не смеет обманывать ни на йен.

– Ты хотел сбежать с этим долгом, чтобы другие за тебя платили? – нахмурившись, я подошел к молодому человеку, который был вмят в стену и сидел на полу, беззвучно всхлипывая и размазывая кровь дрожащими руками по лицу. Он опустил голову в поклоне до пола и лепетал:

– Простите, простите. Такеру готов совершить юбицумэ, чтобы доказать преданность и загладить вину. Я был не прав и признаю вину. – Он продолжал находиться в поклоне, упираясь лбом в пол, так и не осмелившись поднять свои глаза.

– Мгм. Хорошо. Подайте ему танто. – Такеру протянул трясущиеся руки и забрал нож из рук Кодо, который тот ему протянул.

Отвернувшись от должника, я направился в сторону женщины, которую должник привел с собой. Хрупкая маленькая фигурка сидела на циновке с ровно выпрямленной спиной и была закутана в плащ, так что были видны только одни глаза. Протянув руку, я откинул капюшон с ее головы. Передо мной была женщина лет двадцати-двадцати двух. Ее лицо было красивое, круглое с детским выражением, но подбородок острый.

– Ты добровольно сюда пришла? – Она кивнула.

– Я сама попросила Такеру взять меня с собой, чтобы стать его поручителем. Не убивайте его. – Она гордо подняла голову.

– Ты хоть знаешь, что тебя ждет? – Снова кивок.

Посмотрев на своих подчиненных, я коротко приказал:

– Отвезите женщину в особняк.

***

На следующий день я никуда не поехал и остался в особняке. Он был устроен наподобие старинного замка и находился на возвышенности, так, что весь Киото был у ног, как на ладони. По обе стороны от главного входа, словно колонны, высились две огромные сосны, а крыльцо было вырублено из цельного куска древесины. У входа по периметру всегда дежурила охрана. Сидя в своих комнатах и попивая зеленый чай, я ожидал, когда приведут мою пленницу. Была растоплена сенакен, а на низком столике в нарядной вазе высилась горка мандаринов. Я чтил и уважал традиции. Поэтому мой дом, как и штаб, соответствовал обстановкам лучших времен Эдо.

Молодую женщину завели в комнату. Ее походка была неуверенной, но глаза светились ненавистью. Один из сопровождающих остался за дверью, другой подвел ее ближе ко мне и усадил на циновку возле стола. Взмахом руки я велел ему удалится. Когда повернулся, его уже не было.

Дверь хлопнула, и комната снова погрузилась в тишину. Я повернулся. Пленница молчала. Ни всхлипов, ни мольбы о пощаде, ни гневных тирад. Лишь едва различимое дыхание. Такое поведение меня заинтересовало. Шелестя развивающимся домашним халатом, я подошел к ней вплотную.

Она сидела на циновке с опущенной головой, вперив немигающий взгляд в пол. Длинные черные волосы выбивались из растрепанной прически и спадали на лицо. Протянув руку, коснулся ее подбородка и задрал вверх лицо, чтобы рассмотреть свой залог. Тонкие черты, ровно очерченные брови, слегка припухлые губы – миловидное лицо.

– Какие отношения у тебя с Такеру? – спросил я, хмурясь.

– Я друг детства. – Возможно, она решила, что сопротивляться уже бесполезно, и поэтому послушно ответила. Тонкий мелодичный голос, как звон серебряного колокольчика наполнил комнату. Она посмотрела на меня. Ее глаза имели весьма необычный желтый оттенок, очень похожий на янтарь – с темными вкраплениями, словно настоящие камни. Но в то же время такие холодные и глубокие, что я ощутил себя погруженным в ледяной горный ручей. Я моргнул от неожиданности. Сам того не осознавая, провел большим пальцем по ее щеке и ощутил, как уголки моих губ начали приподниматься в улыбке. И тут же внутри все перекрыло раздражение, я еще сильнее сжал ее подбородок, впиваясь в него холодными пальцами.