Я — «Дракон». Атакую!..

Проигрыш операции начался с доклада командующего 39-й армией генерала И. И. Людникова, который подробно рассказывал о системе обороны немцев, их огневых средствах, резервах, инженерных сооружениях, заграждениях переднего края и о многом другом, что полагается знать в таких случаях. Потом генерал докладывал о боевой задаче, поставленной его армии, о построении боевых порядков, преодолении полосы заграждений, прорыве полосы обороны, взаимодействии, управлении войсками. Я внимательно слушал его доклад, вникал в замысел командарма, а сам ловил себя на том, что мой взгляд невольно то и дело переключается на командующего фронтом.

Черняховский… В начале двадцатых годов в Новороссийске на цементном заводе «Пролетарий» в нашем комсомольском комитете появился энергичный паренек Иван Черняховский. На заводе Иван начал свою работу бондарем. Сначала делал бочки для цемента. Потом окончил курсы шоферов и пошел колесить по крутым дорогам Черноморского побережья. Наши жизненные дороги разошлись. И вот сейчас, спустя столько лет, передо мной сидел совсем еще молодой, красивый генерал-полковник, и чем внимательнее всматривался я в его лицо, тем больше улавливал в нем черты своего товарища по комсомольской юности. А когда представитель Ставки спросил:

— Иван Данилович, у вас будут вопросы? — на что командующий фронтом ответил, что вопросов нет, я уже не сомневался — это наш Черняховский!

После командарма Крылова докладывал командующий 11-й гвардейской армией генерал-лейтенант К. Н. Галицкий, затем командующий 31-й армией генерал-лейтенант В. В. Глаголев, и, помню, оба также говорили, что наступают на главном направлении.

— Это хорошо, что все наступают на главном направлении, — заметил в заключение маршал Василевский. — Значит, глубоко все продумали…

Долго еще в тот день докладывали командармы и комкоры о стоящих перед ними боевых задачах, и уже по объему одной только этой подготовки мне становилась ясна грандиозность замысла операции «Багратион». А 148 действующих полевых аэродромов, а сеть ложных площадок, а по 8—10 боекомплектов бомб, снарядов, патронов на каждую воздушную армию — это ведь тоже о чем-то говорило!

Я не буду перечислять детали замысла операции, подробно останавливаться на боевых задачах — это известно из исторической литературы, об этом подробно пишут в своих мемуарах многие военачальники. Скажу кратко: нам, истребителям, предстояло вести борьбу за удержание господства в воздухе, поддерживать войска при прорыве обороны противника и развитии успеха в глубине, препятствовать подходу резервов, дезорганизовать планомерный отход гитлеровцев, непрерывно осуществлять воздушную разведку и наблюдение за полем боя.

На второй день, после прорыва тактической зоны обороны немцев, для развития успеха операции вводилась конно-механизированная группа генерала Н. С. Ос-ликовского. Моему корпусу и предстояло тогда обеспечить ввод в сражение, а затем организовать поддержку действий в глубине обороны противника этой самой конно-механизированной группы.

Надо сказать, летчики-истребители не очень-то любили прикрывать конников. Стоит, бывало, противнику сбросить на кавалерию несколько бомб — жди неприятностей. Лошадь-то в окоп не спрячешь, от разрывов она начинает метаться — и пошло!.. Совсем другое дело — танки прикрывать.

Однако после совещания с представителем Ставки я отправился в штаб, где со своими помощниками неотложно принялся за разработку различных вариантов действий, расчет наряда сил, так что перед наступлением был уже на командном пункте генерала Осликовского, полностью готовый к предстоящим совместным боевым действиям.

23 июня началась Белорусская операция. В ночь перед наступлением по основным опорным пунктам обороны немцев нанесли удар дальние бомбардировщики и самолеты По-2. Утром туманы затруднили наши боевые вылеты, но на оршанском направлении за полчаса до атаки 160 «пешек» отбомбились по основным узлам сопротивления противника, а 18 Илов провели успешную штурмовку штаба пехотной дивизии гитлеровцев. Крепко поработала наша артиллерия.

Все это создало благоприятные условия для перехода войск в атаку, а успешные действия 5-й армии позволили на следующий день ввести в прорыв на богушев-ском направлении конно-механизированную группу генерала Осликовского.

За несколько часов до этого на командный пункт группы прибыли маршал А. М. Василевский и командующий фронтом И. Д. Черняховский. Вызвали меня, генерала В, Т. Обухова — командира 3-го гвардейского Сталинградского механизированного корпуса, и вскоре проявились и детали. К вечеру танки Обухова должны были включиться в прорыв у Богушевска, а моему корпусу в этот день до наступления темноты, а на следующий день — с рассвета — предстояло прикрывать танкистов.

— За корпусом Обухова в прорыв пойдет кавалерия Осликовского, — заметил командующий фронтом и спросил, как я собираюсь обеспечить при этом боевое управление истребителями.