Я дрался на Т-34. Книга вторая

Через некоторое время страна уже подготовила кадры грамотных специалистов. Соответственно, отец стал теперь не директором, а перевелся главным механиком на фабрику № 5 «Фотокинопленка». И он, конечно, хотел, чтобы у всех его сыновей хорошее образование было, чтобы нормально в жизни устроились. Тогда это большую роль играло, чем какой-то там блат. Мой старший брат имел среднетехническое образование и работал техником на ТЭЦ фабрики № 5. Еще один из моих братьев учился в Московском горном институте (но на последнем курсе умер от осложнений после операции по удалению аппендицита), один окончил Тимирязевскую академию, еще двое — артиллерийское и автомобильное военные училища (причем эти двое братьев, окончив учебу, сразу воевать пошли). Вот и получилось, что в Великую Отечественную нас воевало семь братьев — и практически во всех родах войск, кроме авиации.

До войны многие из моих братьев также успели поработать на рабочих специальностях. И токари были, и электрики. Старшие братья постепенно разъезжались, младшие тоже уже начинали устраиваться на работу. И к моменту, когда я окончил неполную среднюю школу (младше меня было два брата и две сестры, а остальные все старше), нашей семье уже чуть полегче жилось. Да и жизнь во второй половине тридцатых годов постепенно налаживалась.

После школы я подал документы на поступление в фабрично-заводское училище. Я смог туда поступить и окончил его. В 1938 году был призван в армию. То есть на год раньше, в тот призыв ведь забирали родившихся в первой половине 1918 года, а я-то ноябрьский. Но сам попросил, чтобы меня призвали раньше. Не хотелось мне, чтобы получилось так, что я только на работе освоюсь, и тут же идти служить. К тому же мои друзья как раз все в армию уходили: Боря Коптев, рыжий Саша, Вася Овчинников, Вася Кузнецов. Мне хотелось с ними служить. Военный комиссар знал моего отца и пошел навстречу. Так началась моя служба.

Проходила она в погранвойсках. Попал я на Дальний Восток в 51-й Кяхтинский кавалерийский пограничный отряд и там прослужил до начала войны.

О том, что война скоро начнется, мы знали заранее. В погранвойсках тогда служили три года, но после первых двух лет был положен отпуск. И вот уже третий год идет, а нас не отпускают с нашей заставы. И разговоры везде ходят, что совсем скоро война. Мы думаем: как же так, перед войной и не побудем дома? Пригрозили, что жалобы будем писать во все инстанции. Тогда нам все-таки дали отпуск. Как раз накануне войны — в первых числах мая. Перед дорогой нас даже инструктировали, что мы должны делать, если война застанет дома или по дороге. Нужно было вне зависимости от обстоятельств возвращаться в свою часть. И только если это оказывалось невозможным, нужно было обращаться в военкомат, что в свою часть попасть не можешь, и тогда уж идти по их распределению. Однако мы успели вернуться. Тут и война началась.

Поначалу много шапкозакидательства было. Все думали, что немцев быстро разобьют. А потом сводки-то идут. Мы видим, что немцы везде бомбят, где только могут, наступают. Уже другие эмоции у нас пошли, начали готовиться к серьезной войне. Впрочем, в том, что победим, я никогда не сомневался. Но к трудностям был готов. И, как выяснилось, готовился не зря. Вы представьте только, мне ведь потом приходилось воевать и жить в танке в любое время года. В результате у меня сегодня хронический крестцово-поясничный радикулит — то затихнет, то опять дает о себе знать. А еще я горел в двух танках.

— Как вы, будучи пограничником, стали танкистом?

— С первых дней войны нас, всех, кто имел среднее образование, начали отбирать в училища. Профессиональных кадров не хватало. И вот нас с Дальнего Востока отправили в Ярославль. Там сразу направили в Ярославское пехотное училище. Но у многих-то наших ребят было техническое образование и опыт работы. Вот мы и зароптали, что нас определяют в пехоту. Поначалу нам пригрозили, что отправят солдатами на фронт, раз в это училище не хотим. Но мы ведь и не отказывались от фронта, а просто стремились в такой род войск, где могли бы принести для армии наибольшую пользу. В конце концов к нашим аргументам прислушались, наше зачисление отложили. А тут как раз организовывалось 2-е Горьковское мотоциклетное училище, и уже в начале июля мы были зачислены туда.

Надо сказать, что тогда, видимо, решили, что нужно перенять опыт у немцев, раз они так успешно врываются на мотоциклах в населенные пункты. Сначала мы учили мотоциклы в теории, потом поехали на автодром учиться вождению. К мотоциклам еще не все были готовы, многие еще на велосипедах даже не ездили. Мне было полегче, чем многим. У нас в семье был один велосипед, на котором сначала все мои старшие братья перекатались, потом я и младшие. В нашей семье все умели на велосипеде ездить, поэтому поехать на мотоцикле мне было легко. А многие из курсантов ходили с синяками, с шишками на лбу, с перевязанными руками: никак не могли мотоцикл освоить. Не они им водили, а он ими. Тогда их стали на велосипедах сначала учить.