Я дрался на Т-34. Третья книга

В тот же день меня зачислили в особый отряд минеров-взрывников, который занимался тем, что минировал дороги, мосты и передний край. В эту группу отобрали 27 человек. И начали после этого с нами прямо на месте заниматься. Стали показывать и говорить: «Вот это наша мина, а вот это немецкая, что так-то их, мины, надо закладывать в землю, так-то их следует разминировать, так-то их надо ставить и с таким-то взрывателем – например верхним, боковым, донным». А мины, на которых нас обучали, были круглыми и чем-то походили на большую сковороду, на которой картошку жарят. Командиром, который нас всему этому обучал, был один старшина. Так он, когда вся эта учеба закончилась, нам сказал: «Будете минеры-взрывники!» Нам выдали машину-«полуторку» и отправили минировать на танкоопасных направлениях шоссейные дороги и железнодорожные мосты. Ну и, кроме того, занимались минированием заводов и аэродромов, когда велось отступление. В общем, что прикажут – то мы и должны были делать. Солдат есть солдат. Скажут ему яму копать – он и будет яму копать. Взрывали все эти объекты мы по приказу коменданта или командиров частей, которые отходили на новые оборонные позиции.

Помню, во Львове установили взрывчатку на сахарном заводе – небольшие толовые шашки, которые весили по 200 граммов. А приказа взрывать завод еще не поступило. Вот мы и ждем этого приказа. А когда приказ поступил, наш старшина-командир нам и говорит: «Ну что, теперь взрывать будем!» Взорвали мы этот сахарный завод. Потом стали ждать приказа, чтобы взрывать аэродромные постройки. А приказа все не было. И вдруг старшина нам сообщил: «Начальник штаба передал, что мы в окружении. Будем с окружения выходить. Сколько сможем, проедем, а там пойдем пешком на сборный пункт…» И вот мы были минерами-взрывниками до декабря 1941 года.

Разные моменты из того времени запомнились. Однажды, где-то на рубеже реки Прут, это было в самом начале войны, попали мы в окружение. Как сейчас помню, шесть суток не ели.

Запомнился такой эпизод. Лежим во ржи, противник поджег ее, а сверху, с самолетов, расстреливает нас из пулеметов… Из-за того, что мы покидали место последними, часто попадали в окружение. Нередко приходили на сборные пункты с большими потерями.

Потом, помню, уже перед самым Киевом, мы закладывали взрывчатку на железнодорожный мост. Надо его было взрывать. Опять ждем, когда поступит команда. Дождались до того, что с немецкой стороны пошел паровоз, который толкал платформу с пулеметом. Когда паровоз дошел до половины, старшина дернул за рычаг и мост взорвался.

Добрались до Киева, и там нам дали команду двигаться на Смоленск, где находился штаб нашего железнодорожного батальона. Мы, хотя и были группой взрывников, относились к батальону железнодорожников. Прибыли на место, и здесь было решено, что батальон останется на охране Смоленска, а взрывники будут заниматься своим делом. Прибегает, помню, адъютант командира нашего батальона, говорит: «А че вы здесь?» Тогда уже разговоры всякие пошли, что немецкие танки к Смоленску подходят. А мы не имеем права без приказа свой пост оставить. Потом подъехал начальник штаба нашего железнодорожного батальона. И приказал грузиться. Довезли нас до Вязьмы – от Смоленска недалеко.

И вот только под Вязьмой мы увидели настоящие противотанковые рвы и окопы полного профиля. Пока воевали, мы могли себе только ячейку сделать, чтобы спрятаться с ушами от противника, а чтобы делать глубокие полного профиля окопы – нам такими вещами некогда было заниматься. Тогда копать такие окопы, помню, мобилизовали молодежь от 10 до 19 лет. Их месяца два-три обучали рытью окопов где-то в тылу, а потом привозили прямо в штатском на передовую. И они копали. Но тогда думали, что немец далеко не пойдет. А он, как оказалось, прошел всю Украину, Белоруссию, Прибалтику.

Наши войска сдали немцам Смоленск, потом нас здорово потрепали под Вязьмой. Мы начали делать драп-марш оттуда. В итоге дошли почти до самой Москвы. Там была небольшая речушка, ее ширина была, может быть, метров 15–20, не больше. Так получилось, что мы расположились на этой стороне реки, а немцы – на той. И тут наши офицеры говорят: «Завтра будет немец артподготовку проводить 2 часа 40 минут где-то. Он уже к параду в Москве готовится…» Ну мы продолжали стоять у реки и с немцами перестреливаться. Вечером нас стояло у реки человек пятьдесят, утром – где-то десять.

Нас отвели чуть назад. И вдруг мимо стали проезжать наши кавалеристы. Мы стали среди них своих земляков искать.

Я спрашиваю:

– Кто с Украины?

Один молодой солдат кричит:

– Якой там Украина? Меня соринкой поймали, в милицию-военкомат привезли и иди, говорят, защищай Москву.