Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943—1945.

Мой товарищ Миша Максименко [Максименко Михаил Исаевич, младший лейтенант. Воевал в составе 66-го гиап. Всего за время участия в боевых действиях в воз­душных боях сбил 3 самолета лично и 1 в паре. Погиб в воздушном бою 22 января 1944 г.], высокий, худо­щавый парень, не особо крепкого сложения, так в воз­душном бою однажды даже сорвался в штопор, потому что ручку перетянул на выходе из пикирования и поте­рял сознание. Пришел в себя, а самолет уже почти за­вис без скорости, и он сорвался. Все же удалось ему уйти от «мессера». Говорил: «Мессер» уже готов был меня съесть». Но потом все же они его съели...

—  Вы отметили не особо крепкое сложение сво­его товарища. Насколько важна была физическая подготовка для летчика?

—  Очень важна. Надо было иметь силу. Даже из са­молета выброситься на большой скорости — это не ка­ждый может. Надо суметь открыть фонарь или скинуть дверку. Потом собраться и сильно оттолкнуться, чтобы не удариться о стабилизатор. На «кобре» это очень было сложно. Дверку откроешь, и если неправильно прыгнешь, то стабилизатором тебе по спине или ноги отбивает. У нас такой случай был в соседнем полку. Мне самому, к счастью, никогда прыгать не приходи­лось.

— Каким в то время было ваше отношение к немцам?

— Была очень сильная ненависть. Тем не менее, ко­гда я впервые столкнулся с противником в воздухе, пришлось преодолевать ощущение, что в кабине друго­го самолета тоже человек сидит. Но когда первый раз я сбил самолет, была радость от того, что уничтожил врага, пришедшего на твою Родину. Однако этот переход к радости нелегко дался. Все, что войной задето, легко не давалось.

— Вернемся к очередности фронтовых событий. После Крыма куда вас направили?

— Мы попали на пополнение под Харьков, на хутор Короткий, а потом в Миргород, под Полтавой. Там было две базы для американских «летающих крепостей» — аэродромы Миргород и Полтава. Наш полк стоял в Пет-ривцах, откуда мы выполняли полеты на прикрытие. Одновременно ждали пополнения летного состава, а потом вводили молодых в строй, учили, как вести бой.

«Крепости» приходили большими группами до 60 самолетов: штук 30 идут в Полтаву, штук 30 к нам в Миргород. А аэродром же у нас полевой был. Соответ­ственно один самолет сядет, потом зарулит, пока пыль осядет, только потом второй садится и т. д. Мы все де­лали, чтобы не допустить немецких разведчиков к этим аэродромам.

57-й полк стоял непосредственно в Миргороде. Од­нажды за американцами увязался Ю-88, немецкий раз­ведчик. Ребята из 57-го полка попытались до него доб­раться, но у них не было кислородных масок. Они попу-ляли по нему, но не достали. Так немец и ушел. Тогда часть самолетов в Полтаву перегнали. А немцы их прежнее место дислокации всю ночь бомбили. Конеч­но, слишком больших успехов они там не добились, но тем не менее отбомбили, три «крепости» вывели из строя и два самолета-истребителя.

— Вам в тот период приходилось общаться с американцами?

— Только через переводчиков. Ездили в Миргород к ним в военный городок. Там был создан авиационный батальон особого назначения (АБОН), который обеспе­чивал их и бомбами, и горючим, боепитанием и продо­вольствием. Снабжали их там как положено: хорошими продуктами, сигаретами. Даже в то время у них было пиво, шампанское. И вот командир нашего полка дого­ворился с командиром АБОНа, чтобы наши летчики то­же могли попользоваться такими же продуктами, как американцы, ведь скоро на фронт идти. Мы раза три ездили. Нам давали полуторку, ехать было недалеко — километров 15—18. Мы приезжали в тамошний ресто­ранчик. Заказывали и водки, и шампанского. Там поку­пали пачки по 2—3 папирос «Казбек», «Северной Паль­миры». Потом по 2 пачки не стали давать, только по од­ной. Американцы там сидели. Мы с ними беседовали. Разговоры вроде шли мирные, о том, что скоро немца разобьем. И тем не менее американцы делали нам... Как бы это назвать... Пакости.

У них был автопарк: «Виллисы», «Доджи». Не мень­ше сотни машин. В каждой машине ключ торчал. Любой их сержант или даже солдат мог подойти, завести и по­ехать. Куда? Хоть на базар за семечками. Они так и ез­дили. Бывало, купят семечек кулек, конфет, а потом бросают нашим пацанам и фотографируют, как те под­бирают. Разве это не пакость?