Я дрался с бандеровцами

– Здание контролировали мотострелки и люди из МВД. В коридорах стояли пулеметы Горюнова. У нас забрали табельное оружие. Потом выступил Строкач, оценил ситуацию, и нам вернули оружие. Были арестованы ставленники Берии на Украине: министр Мешик и его зам.

– Как вы лично относились к Берии?

– Москва арестовала Берию, не мы… После смерти вождя интересный пошел курс, очень интересный. Лаврентий Павлович был весьма неординарным товарищем.

– Вы не боялись, что будет еще хуже, чем при Сталине?

– Нет.

– Мы сейчас неправильно все понимаем?

– Правильно формулируешь – неправильно понимаете! Какой он, к черту, агент империализма? Берия выполнял задания партии. Но для меня он все равно подонок. И опасный.

– Я заметил ваше прохладное отношение к Хрущеву…

– Его сын подарил мне книгу, трехтомник Хрущева-отца. Подает мне свою визитку: «Вы его хорошо знали. Ваши книги я читал». Подписывает мне книгу. «Очень приятно», – говорю. Прихожу домой, открываю книгу, читаю: «Вот что касается крови, то на руках моего отца ее нет». Просто отлично! Я даже дальше читать не стал, выбросил.

Молодец, что сказать. Поехал в Штаты, книжки пописывает… Танцевал там, когда гражданство получил. Позорище! Крови на руках нет? Да эти руки санкционировали не один расстрел, по 350, по 400, по 850 человек… Вы мне будете сказки рассказывать. Вы не учите меня морали и нравственности, которой нет. И не должно быть в политике морали. Не учите меня морали и нравственности, дорогой товарищ. Вам напомнить, как в 48-м записывали в колхоз, как гасили в зале свет?

– Кто пойдет? Убедительно прошу поднять руки.

А люди молчат. Ни одной руки. Пойди перевешай всех! А сидят фронтовики, с войны пришли. Ну, у Никиты Сергеича же все просто:

– Не будете вступать в колхоз – в Сибирь поедете.

– А нас, фронтовиков, Никита Сергеевич?

– И вас тоже.

Это Хрущев, во всей красе. Так что не учите меня морали и нравственности, вам не положено. Надо понять, суровое было время. Фронтовик считался обычным человеком.

– Как материально жили рядовые сотрудники КГБ в 50-е?

– Скромно. Но не голодали. Лучше, конечно, чем в МВД. Зарплата была больше. Отсюда зависть между ведомствами…

– В вашей карьере были рискованные ситуации?

– Я шел по Львову. У меня за пазухой был пистолет, во внутреннем кармане – два паспорта боевиков плюс наши советские паспорта, и кроме этого нес несколько сообщений.

Прошел через парк, метров, наверное, сто, не больше. Кусты, аллея такая… Вдруг сзади и почему-то на русском языке: «Который час?» Подросток! «У меня нет часов», – иду дальше. Он же говорит: «Тогда закурить дай». – «А я не курю». И чувствую, сзади забегают. Я как рванул – бегал я хорошо. Бегу… это все секунды. Думаю: «Сейчас вот кусты, завалюсь в них и всех положу». Потом подумал: «Не, так не пойдет. Убьешь какого-нибудь ударника коммунистического труда, потом не отмоешься. Начнется: «Не смог обеспечить, пятое-десятое…» В общем, продолжаю бежать. И как-то удачно голову наклонил… Удар сзади пришелся по позвонку. Он рассек мне рубашку, пиджак… Чувствую – весь в крови. Я так посунулся, пять метров и через забор перемахнул.

Пришел, рассказываю Ваське, начальнику: «Вася, тут такая ситуация». «Правильно сделал. Молодец, что ушел. Правильно. Может, простой бандитизм, может подростки…»

Или еще момент. Ехали трамваем по Львову. Рядом стоял Валя Агеев, чуть дальше – еще один работник. И ехали с нами два интересных человека, ценнейшие источники. И вдруг завязалась драка. А Валька парень такой крепкий, матерый «бандолов», фронтовик, ранен не один раз. А ответить не можем – в драку вступать нельзя! Нам надо этих чудаков на букву «м» привезти живыми и здоровыми. А они тоже ребята непростые, бывшие бандиты. Вот мы там крутились, как ужи. В другое время узелком бы завязали, а тут нельзя.

К местному населению относились трепетно. А как иначе? Это же граждане твоей страны! Ты их защищать обязан. А бандит он или ударник труда – это твои проблемы. Попробуй обидь его. Хорошо еще если взыскание или понижение в должности получишь, обычно же следовало увольнение со службы, а то и суд. Вот был реальный случай.

Группа майора Селиванова обложила хату с бандитами. Предложили сдаться – какое там! Со всех окон секут из автоматов. Час возились! Погибло трое солдат. Собаки заходятся до хрипоты. Постреляли их к чертовой матери, в окошко хаты гранату… На полу в крови плавают четверо бандитов, по углам бабка и молодая женщина – тоже мертвы. Группа была опытная. Ребята сразу засекли, что огонь одновременно велся из семи точек. Ведь час колупались. Трое погибших, семеро раненых! Селиванов в ярости ворвался в хату, а там по полу ползет раненый, с перебитыми ногами, 12-летний пацан. И в руках у него ТТ. Патронов уже нет, он их расстрелял все.

Что тут началось! Разбирательство. Из органов уволили… Тяжело.