Я дрался с бандеровцами

Через некоторое время после начала оккупации начались страшные издевательства над советскими военнопленными. Этих несчастных собрали в лагерь и обтянули его колючей проволокой. Помню, как военнопленные расстилали на улицах простыни или большие куски ткани, после чего начинали искать в руинах и собирали на разложенные тряпки оставшиеся целыми кирпичи и камни. Их охраняли немецкие автоматчики с собаками. На измученных голодом и жаждой военнопленных было страшно смотреть. Обессилевших, не способных работать бедолаг оккупанты, засучив рукава, словно мясники на бойне, тут же на улице забивали прикладами насмерть… Все это вызывало ужас и сочувствие в наших мальчишеских сердцах.

Немцы запрещали кормить наших солдат и отгоняли гражданское население от лагеря. Нас, дворовых пацанов, собралось человек десять… Только подумайте, сами ходили голодные, но умудрялись что-то найти и тут же несли к этим простыням! Незаметно подкидывали между камнями то кусочек хлеба, то половинку вареной картошки. И таким образом кормили своих…

Однажды мы попались. Начали бросать еду, немец-охранник заметил это и крикнул: «Halt! Halt!» Мы бросились врассыпную, но человек пять все равно поймали. В том числе и меня. Привели в облсуд, загнали во двор. Дальше заводили в комнату по одному. За столом рядом с немцем сидел наш переводчик, из местных: «А ну-ка, что у вас в карманах? Вынимайте!» Начался обыск. А я уже курил в то время – нашли у меня спички и сигареты в кармане. Обыскали каждого, и очень тщательно. У одного вдруг обнаружились патроны и пистолет… Где он все это нашел, ума не приложу. Нас всех сразу же построили во дворе. Его поставили у какого-то сарая, и автоматчики расстреляли прямо на наших глазах…

Остальных отвели на улицу Ленина (ныне – проспект Воли), загнали в подвал какого-то дома. И помню, во второй половине дня, ближе к вечеру, к нам зашел успевший переметнуться на службу к немцам пленный красноармеец. Спросил нас, хотим ли мы кушать. Естественно, закричали утвердительно. Кричим и плачем, спрашиваем: «Почему нас забрали, что мы сделали такого?» Он молча выслушал, затем принес каждому по кусочку хлеба.

Наутро приезжает немецкий областной комиссар. Поговаривали, что это сам комендант Луцка, но черт его знает. Заявляет через переводчика: «Сейчас мы вас прощаем, но если еще раз кто-то попадется, то будет с вами так, как с этим парнем…»

Стали выпускать по одному через калитку, а там стоят два мордоворота – немцы уже завезли львовских националистов. Только я вышел, мне по спине со всей дури как врежут. Ужас… Не вздохнуть. Прибежал к тетке, родной сестре матери. Стал у нее жить, первое время даже на улицу не выходил – боялся.

Следующая трагедия в Луцке – это расстрел евреев. Еще в 1941 году их всех согнали на окраину города в большое здание. Отделили от семей мужчин-евреев, имевших нужную немцам специальность. Остальных, в основном детей и женщин, бросали в машины, как бревна. И занимались этим не немцы, а местные украинские полицаи-националисты. Гордо носившие немецкую черную форму с серым отливом с повязками на рукавах. Вооруженные винтовками и автоматами, они распределились по машинам, затем уселись вдоль бортов, и колонна тронулась. Людей увезли куда-то за Луцк и там всех расстреляли…

Потом взялись за евреев-специалистов. Немцы отчего-то решили, что те после расстрела своих семей станут безропотно работать на оккупантов. Спецы же прекрасно понимали, что им все равно рано или поздно придет конец, и решили отбиваться. Как они протащили оружие к себе, не знаю. Но когда полицаи за ними пришли, загрохотали выстрелы. Поднялась страшная стрельба. Потом вспыхнуло здание, и уцелевшие евреи начали разбегаться в разные стороны. На них устроили форменную охоту, как на диких зверей. Травили каждого в отдельности. Забивали насмерть прикладами, расстреливали из пулеметов, ловили с собаками. Несколько дней в городе шла настоящая война. Практически всех евреев перебили… Так что во время оккупации насмотрелся всякого…

Жил у тетки, то там подрабатывал, то здесь. Кому-то принесешь почту, кому-то поможешь отнести вещи на базар для продажи. Копал огороды, окапывал деревья. Никакой работы не чурался.

Сейчас бандеровцы рассказывают, что они на Волыни нападали на немцев. Это все бредни и вранье! На самом деле было ровно наоборот: они помогали немцам в качестве полицаев. Именно они расстреляли евреев. Что еще сказать? Довелось видеть результаты Волынской трагедии – страшной резни, устроенной националистами. Но об этом трудно даже говорить…

В 1944 году накануне освобождения немцы начали расстреливать мирное население. Прибежала соседка и сообщила: «Прячьтесь кто куда может, немцы ходят по квартирам и расстреливают мирных людей!» Мы с теткой взяли на ночь подушки и спрятались в погребе. Крышку закрыли, чтобы если кто-то придет, как мы наивно надеялись, то не будет искать нас в погребе. Просидели всю ночь. Испытывали такой страх, что даже ни на минуту не заснули…