Я дрался с бандеровцами

В Луцком районе был такой Лисицын, трудился секретарем райкома партии. Всегда ходил по селам в кожухе с автоматом на плече. И в какой-то момент пропал. А тут Римарчук одет в этот приметный кожух, да еще и автомат у него изъяли лисицинский. Тут уж стало ясно, что случилось с секретарем райкома… В общем, повезли Несытого в КПЗ.

Тогда бандеровцев судил военный трибунал. Ему присудили смертную казнь. А он написал в Верховный Совет СССР просьбу о замене приговора на 25-летнее заключение – умолял, чтобы смягчили! И сидит, ждет результата. Опера его обрабатывают, по-всякому просят пойти на контакт. Мучились, мучились с ним, потом говорят: «Значит, так. Смягчение приговора возможно только в случае, если ты начнешь говорить». Вот тут Несытый запел соловьем! Говорит, мол, езжайте в село Лавров, там живет дядька в хате, у него сарай стоит, и под ним закопано оружие.

Едем туда с металлическими саперными щупами. Дядьку этого, хозяина, посадили на бревна и предложили рассказать, где закопано оружие. Тот сразу начал отрицать все, причитает: «Какое оружие, вы что?!» Но мы на своем стоим. Объясняем, что сюда приехали не просто так. Давай показывай, чтобы мы не мучились с этими щупами. Но он наотрез отказывался говорить. Тогда пошли, щупы вгоняем в землю. В итоге нашли семь винтовок Мосина, смазанных и обмотанных холстиной. Три ручных пулемета: два Дегтярева и один чешский, который использовали эсэсовцы.

Потом Несытый дал еще одну наводку: «Езжайте в Полонку (есть еще Горькая Полонка, но мы в нее в тот раз не поехали), там недалеко от дороги стоит хата, и с правой стороны от нее отсчитайте 125 метров. Здесь закопаны документы краевого провода». Мы давай щупами работать. Все руки до мозолей натерли. Нашли все-таки. Раскопали, вытащили здоровый бидон из-под молока. Открыли, а он битком набит документами. Множество листовок, списки всех военнослужащих и милиционеров, убитых бандеровцами краевого провода. Всех своих жертв записывали! Также нашли списки участников националистического подполья. И 125 тысяч рублей! Наш командир взял охапку денег рукой и послал одного из милиционеров в ближайший кооперативный магазин. Тот принес пару бутылок водки и закуски. Сели прямо в поле, выпили по полстакана, неплохо покушали после трудов. Тем временем привели понятых. При них посчитали деньги, оформили документы. Все зафиксировали актом, понятые в нем расписались.

Но в третий раз Римарчук нас обманул. Рассказал, что в селе Горькая Полонка якобы за мостом есть какой-то бункер. Мы дня три или четыре искали, все вверх дном подняли, но так ничего и не нашли. После этого меня на выезды не отправляли, и я не знаю, обнаружили ли там хоть что-то.

В конце концов пришел приговор расстрелять его, который привели в исполнение в 1951 году. Слишком много грехов на нем висело. Например, в 1948 году в Полонке им зверски была убита заведующая клубом. Молодая девчонка, лет восемнадцати, комсомолка. Он зашел в клуб, один, но с двумя пистолетами. Объявился вечером, когда молодежь устроила танцы. Заходит и говорит им: «Хто тутешниiй – до правої стінки, хто з інших сіл – до лівої. Хто пискне чи крикне – буде всім дюже погано. Мої хлопці стоять надворі». После этих слов подзывает к себе заведующую клубом, вынимает финку и прямо на сцене режет ее на части: отрезает груди, вспарывает живот… Ой, мама родная, зверь так не сделает…

Мы по вызову приехали, но что проку? Ищи ветра в поле, он уже давно убежал. Причем при уходе припугнул молодежь: «Сидіти тихо півгодини. Якщо хтось пискне – буде те саме, що з нею». А они что, в шоке, кричат и плачут. Он себе спокойный пошел. Мы приехали с собаками: бегали, бегали, все без толку. Так никого и не нашли. Кроме того, Римарчук расстрелял в Полонках председателя сельсовета. Жестоко так, в живот, чтобы тот подольше намучался. Одним словом, понаделала делов его банда. Зверства творили такие, что ужас.

Надо сказать, в период моей службы было немало таких бандеровцев, которые сами приходили в райотдел милиции и сдавались. Отдавали оружие и говорили: «Все, я навоевался!» Таких не преследовали, потому что вышло специальное указание Сталина об амнистии. Если бандеровец приходил сам и крови на нем сильной не было – прощали. Ведь многие становились бандеровцами не от хорошей жизни и уходили в лес не по доброй воле.

В 1950 году меня назначили участковым в селе Озераны, и моим другом на долгое время стал ручной пулемет Дегтярева. Обстановка оставалась напряженной. Бандеровцы бродили по лесам и орудовали где-то до 1954 года. Попадались такие сволочи, что стреляли по всем подряд. Мне еще повезло, что в Озеранах было мало украинцев, а в основном жили переселенцы из Польши и Чехословакии. Они с бандеровцами не контачили.