Я дрался с бандеровцами

– Что испытывали к завербованным агентам лично вы? Ведь они столько народу положили…

– Вот что я тебе скажу. Во-первых, есть такие понятия, как служба и приказ. Во-вторых, я был довольно молод. Ну и попробуй посидеть с кем-нибудь под землей с месяцок, он будет тебе ближе родного отца.

– Один из героев книги, оуновец Игорь, вспоминает следующую ситуацию. Волынь, 47-й год. В банде появляются двое: красивая женщина и молодой парень. Он – чекист, она – двойной агент. Женщина сдает чекиста, и его рвут на кусочки эсбисты ОУН… Насколько близка к жизни данная ситуация? Много ли вообще было провалов засланных агентов?

– Провалы были всегда. Но без агентуры в нашем деле никуда! Скажу, что внедрение в УПА началось еще в 42-м году, когда появилась наша «партизанка» и оуновская. А как иначе? Иначе нельзя. Потери мы, конечно, несли большие. Я хотя и не воевавший человек, но знаю об этом по рассказам тех, кто там воевал. Однажды в одном из документов написали слово «Эйзенхауэр» не так, как говорят галичане, – восточные украинцы писали. Все, п****ц! Нет человека.

А та, про которую ты спрашиваешь, это Апрельская, она же Людмила Фоя. И шла она не с чекистом. Это был наш агент. Но неважно…

(Людмила Адамовна Фоя, она же Апрельская, Оксана, Марко Перелесник (1923–1950) – активистка УПА, двойной агент. В 44-м году была арестована, а затем завербована органами НКВД. Выдала службе безопасности ОУН агентов НКВД-МГБ Ирину (Нину Калужную), Тарана (Михаила Захаржевского) и, по некоторым данным, Катерину Миньковскую. Все были казнены после пыток. 19 июля 1950 года Л. Фоя застрелилась во время спецоперации МГБ в Невирковском лесу Корецкого района Ровенской области. – Прим. С. С.)

В августе 1955 года по наводке Кука выкопали оуновский архив. Документы хранились в молочных бидонах. Вот тогда наконец прояснилась судьба оперативных работников-чекистов, которые пропали без вести в Западной Украине в 1944–1950-х годах. До этого мы могли только лишь гадать: дезертировал человек или его убили? Система сурово относилась к семьям пропавших без вести, они не получали ни пенсий, ни каких-либо других льгот. Были найдены записи допросов и ликвидаций службы безопасности ОУН. Всех чекистов зверски пытали. Молчавшим отрезали язык, о чем и было записано в «протоколах допросов».

Эта Людмила Фоя по прозвищу Перелесняк была симпатичная такая девица, жопастая, способная, – мне ребята рассказывали. Было в ней нечто… как сейчас говорят, сексапильная. Нельзя ее назвать сексуально озабоченной, но был там один момент…

Ею занимался эсбист Смок. Натуральный палач, человек с извращенной психикой. Смок изобрел станок, на котором человека ломало в двух плоскостях. Это мне лично Кук рассказывал. И еще… Кук его боялся смертельно и говорил: «Если бы меня посадили на этот станок, я бы не только сказал, что я агент КГБ, а назвался бы африканским Негусом».

(Казак Николай (Козак Микола) (Смок, Вивчар, Чупринка, Богдан, Петро) (1914–1949) – член ОУН с 1934 года. Сидел в польской тюрьме в 1937–1939 годах. За ликвидацию агентов НКВД-МГБ Калужной и Захаржевского был награжден Золотым Крестом Боевой Заслуги. Убит в бою со спецгруппой МГБ в Млыновском районе Ровенской области. – Прим. С. С.)

Что там у них произошло, неизвестно, но факт тот, что Апрельская стала жить со Смоком. Видишь, как получается, одно другому не мешает! В 49-м Смок вместе с четырьмя подручными был застрелен спецгруппой МГБ. После боя тело забрали на осмотр. Обследовали все абсолютно – это чистая медицина, никаких издевательств. Я смотрел его дело. Там есть медицинская справка, в которой фигурирует запись: «Пенис – аномальных размеров». Ты понимаешь? Взял ее к себе машинисткой, секретарем.

После смерти Смока она стала женой бандита по фамилии Ат.