Я дрался с Панцерваффе.

В конце ноября я был откомандирован. Приехал в Москву в управление кадров. Думал, что удастся устроиться в батарею 152-мм орудий или хотя бы на самоходки с этим орудием. Я же на них учился. Не тут-то было! Оказывается, когда истребительные полки формировали, был издан приказ, устанавливающий нам полуторный оклад, премиальные за каждый подбитый танк (командир орудия – 500 рублей, наводчик – 300, и так далее), но также запрещавший использовать артиллеристов ИПТАП в других родах артиллерии. Даже после госпиталя они должны были направляться только в истребительно-противотанковые части, никуда больше. Мы об этом не знали. Мне дали предписание направиться в распоряжение командующего артиллерией 5-го механизированного корпуса, а там меня назначают опять командиром истребительной противотанковой батареи 45-миллиметровых орудий 1-го мотострелкового батальона, 2-й механизированной бригады, 5-го мехкорпуса. Разница между ИПТАПом и противотанковой батареей мотострелкового батальона существенная не в плане выполняемых задач, а в плане подчинения. ИПТАП подчинялся командующему артиллерией корпуса. Он ставил задачи, а уже командир полка распределял батареи для их выполнения. Здесь же батарея непосредственно подчинялась командиру батальона, который придавал ее той или иной роте.

Расчет «сорокапятки» ведет огонь.

Но он же не артиллерист! Своих-то он и бережет, и награждает, а ты им только расчищай дорогу и не вздумай отойти.

В бригаде был дивизион 76-миллиметровых пушек, но вакансий в нем не было. Правда, пообещали перевести, но так этого и не сделали. Пришли орудия и расчеты. Помню, много было грузин – боевых ребят. Командир орудия – Какабадзе, наводчик – Барбакадзе, заряжающий – Сарадзе. Славян тоже много было. С учений вечером идем. Я командую: «Песню запевай!» Сначала грузинскую споют, потом белорусскую, потом украинскую… Интернационал был.

Поначалу новое пополнение боялось – «сорокапятка», «Прощай, Родина». Я им говорил: «Чего вы боитесь? «Сорокапятка» – это же артиллерия, не то что пехота!»

Под Новый год по тревоге погрузились в эшелоны и поехали на Украину. Разгрузились в районе Фастов – Казатин и пешком совершили ночной марш до города Сквира, а это примерно тридцать километров. Оттуда нас на машинах перебросили под Белую Церковь.