Я дышу, пока ты рядом...

— Заткнись, Тёма, и слушай меня! — громким шёпотом оборвала Давыдова. — Раздобудь нам два комплекта военной формы, не знаю, договорись с ребятами, заплати им, чтобы сегодня ночью патруль пропустил нас на блокпосту. На рассвете мы уже будем далеко отсюда, и я не собираюсь сидеть здесь и ждать, когда из Москвы за нами пришлют вертолёт.

— Ты в своём уме? — покрутил у виска пальцем оператор. — У нас даже оружия нет, а как мы спрячем аппаратуру?!

— Не будь идиотом! — отрезала Катя. — Нам понадобится лишь видеокамера и микрофон. Иди, Артём, не теряй время! Договорись с кем-нибудь из солдат и купи у них форму.

— Я так и думал, что вляпаюсь с тобой в какую-нибудь мерзкую авантюру. — простонал парень, и, убедившись, что коридор штаба пуст, бросился к входной двери…

* * *

Однако, планам Екатерины не суждено было сбыться, ибо за пару часов до предполагаемого побега, во двор въехал камуфлированный УАЗ и журналистка, подбежав к окну, увидела выбирающихся из машины троих мужчин в военной форме. Словно почувствовав её взгляд, Илья поднял голову и с изумлением воззрился на подругу…

За шесть часов до…

Выслушав торопливую речь своего посыльного, Джафар удовлетворённо улыбнулся и жестом приказал парню уйти. Терлецкий, пытливо взглянув на полевого командира, с видимым равнодушием поинтересовался:

— Всё готово? Мы можем выдвигаться в путь?

— Мои люди ждут у переправы, на берегу неподалёку от пограничной заставы. Вертолёт с минуты на минуту будет доставлен к ущелью, и я очень надеюсь, капитан, что обойдётся без неожиданных сюрпризов.

Смех Ильи заставил его сдвинуть густые брови на переносице.

— Я пока ещё хочу жить, Джафар. Нам пора.

Он первым вышел из шатра в душный день. Сейчас, будучи поверх формы в длинном светлом халате, подпоясанном чёрным кушаком, с покрытой куфией, головой, Терлецкий мало чем напоминал военного, но на такой одежде настоял Аль Сайд, считавший маскировку необходимой мерой.

Если вдруг где-то они столкнутся с русскими солдатами, никто из тех не заподозрит, что один из мирных торговцев — проводник, а другой опасный террорист и наркодилер. А ещё дагестанец научил капитана, как повязывать концы куфии вокруг лица, оставляя открытыми лишь глаза, поэтому узнать в нём самом разыскиваемого преступника будет не так просто…

Они шли довольно быстро, и Илья надеялся, что Серёга сумел добраться до штаба живым и Рогозин послал ребят в указанное место. Когда освобождали пленных, Терлецкий передал с местным мальчишкой, живущим в ауле недалеко от лагеря Джафара, парням записку, где всё подробно рассказал. Оставалось уповать на волю судьбы.

Надо отдать Аль Сайду должное — возле переправы, звериным чутьём почувствовав западню, исламист вскинул автомат, и очередь пуль прошила ближайшие деревья. Кто-то из сидевших в засаде парней бросил в боевика кинжал, но промахнулся, и обезумевший Джафар, беспорядочно поливая стрельбой вокруг, начал оттеснять Илью назад, не давая ему ступить ни шагу от него.

— Подлый пёс, ты предал меня! — взревел он, озираясь по сторонам и пытаясь вычислить, где прячутся русские. — Я найду твоих близких и вырежу их всех до последнего, но сначала ты ответишь мне за всё! Я прикажу выколоть тебе глаза, вырвать сердце и подвесить тебя на солнце там, где водятся лесные шакалы! И буду смотреть, как твоё тело терзают хищники!

Усмехнувшись этим угрозам, Терлецкий коротко, пронзительно свистнул, и дагестанец, обернувшись к нему, нацелил дуло в грудь капитана. Реакция Ильи была быстрее — схватившись за ствол, он со всей силы крутанул его вниз, и длинный залп разорвал тишину гор.

Увидев на лбу исламиста красную пляшущую точку, Илья отшвырнул автомат и вскинул скрещенные руки, давая снайперу знак не стрелять.

Джафар рухнул на колени, воя как раненый зверь, и начал неистово биться лбом о землю. Подоспевшие ребята подняли его за шиворот, и Илья скинул куфию, с наслаждением вдохнув живительный воздух.

* * *

Катя трещала без умолку, и у Ильи разболелась голова. Подруга то и дело принималась расхаживать по комнате, или садилась рядом с ним и снова обнимала, а запах её духов пряным облаком витал вокруг него. Он думал о том, что, возможно, судьба дала ему знак, сохранив жизнь и в этот раз, и стоит всё послать к чертям?

До истечения срока контракта оставались считанные месяцы — в июне Илья вновь становился гражданским, и теперь сомневался, а надо ли ему это всё — дым и копоть костров, грохот стрельбы и смертельный риск? Может, прав Рогозин, пора осесть на гражданке и подумать о собственной будущей семье?

— Отдохни, Илья, я даю тебе десять дней, тебе необходимо увидеть другую, мирную жизнь. — вспомнился вчерашний разговор с полковником.

— Что мне делать в Москве? Кто меня там ждёт?

— Отставить! — рявкнул командир, саданув кулаком по столу. — Я сказал, собирай вещи и мотай отсюда вместе со своей безмозглой подругой-журналисткой! Встретишь Новый Год вдали от гор, а там, глядишь, и мозги на место встанут! Всё, иди, иди, капитан, не заставляй меня применять насильственные меры!