Я — джедай!

Сконцентрировав поглощенную энергию в огромный кулак, я нанес удар и подбросил Тайриса высоко над землей. Мне показалось, что он закричал, по крайней мере, его рот раскрывался, словно в крике. Я ударил его еще раз, и кулак не встретил большого сопротивления, ломая его кости. Я дал ему немного поболтать руками-ногами в воздухе, но затем швырнул вперед. Он пролетел сквозь палатки, сметая их на пути, и врезался в те место, где колонны сходились с куполом. Я почувствовал возмущение в Силе и увидел ярко-голубую вспышку света. И тут мои энергетические запасы улетучились.

Как и я. Мое сознание заполонили колючие красные вихри, но я уже покинул свою телесную тюрьму, прежде чем они приковали меня к этой точке навечно.

* * *

Я вскочил резким рывком, я увидел, что я сижу в своей кровати, а с меня ручьями льется пот. Грудь горела, словно в ней была прожжена дырка, но я ничего подобного на ней не увидел, Голова раскалывалась, но скальп с нее не был снят, не было шишки от попадания камня. И никакой крови. По спине у меня пробежала дрожь, и я вдруг с радостью обнаружил, что я снова чувствую нижнюю часть тела.

Я сполз с кровати и нетвердой походкой поплелся освежиться. Открыв кран холодной воды, я первым делом умыл лицо. Тем временем загорелись лампы, освещая помещение. Я никак не мог утолить жажду из сложенных вместе ладоней, затем наклонил голову над ванной и начал лить воду на затылок.

Наконец я поднял голову. Вода полилась на спину и на грудь, но я не обращал внимания. Я смотрел на зеркало и видел там лицо деда на месте своего. Я закрыл глаза и помотал головой. Открыв их снова, я увидел среди капелек воды, оставшихся на зеркале, как черты лица Нейаа Халкиона исчезают и появляются мои. Я прикоснулся руками к лицу, чтобы мои пальцы подтвердили то, что я видел, и это заставило меня содрогнуться.

Я отвернулся от зеркала и закрыл лицо ладонями. Последние десять недель я был идиотом. Я мог это видеть и должен был видеть это, но, уехав в академию, я был оторван от друзей, которые могли бы объяснить мне это.

Любимая поговорка моего отца: «Если ты не можешь узнать человека в зеркале, пришло время оглянуться назад и посмотреть, когда ты перестал быть собой» должна была стать моим проводником. Поступив в академию к Люку, я перестал быть собой. Я пытался стать своим дедом. И сон ясно дал мне понять, что этот шаг был ошибкой. Если не катастрофой. Корран Хорн не был джедаем.

Кем Корран Хорн был, так это следователем, воспитанным в КорБезе, чтобы разбираться с проблемами типа «возмутителей спокойствия». Если бы они были бандой пиратов, промышлявших в кореллианском секторе, я бы вычислил их, выведал бы все их секреты и разогнал бы их к ситховой матери. За время службы я проделывал такое десятки раз. Конечно же, я еще не сталкивался с организацией настолько крупной, мощной и неуловимой, но в преступном мире размер препятствует эффективности управления, а ее мощь позволяет столкнуть жадность и еще большую скупость, создавая почву для разногласий.

Я потратил последние десять недель своей жизни впустую, а ведь мог уже пуститься на поиск Миракс, причем искать ее похитителей теми способами, которые я прекрасно знаю. Расследование такого рода, несомненно, потребует много времени, — самое малое, несколько месяцев, но по крайней мере я буду делать хоть что-то, чтобы приблизиться к Миракс. Джедайские премудрости, которым я недавно научился, хорошо подходили для спасения Галактики, но я хотел спасти одного-единственного человека, и я мог спасти ее.

Я обернулся к зеркалу и кивнул человеку, которого там увидел:

— Рад снова видеть тебя, Корран Хорн. Настало время разобраться с «возмутителями спокойствия» раз и навсегда.

Глава 31

Бортпроводница челнока улыбнулась мне и наклонилась поближе, чтобы ее сладкий голосок не потревожил остальных пассажиров. Но это было лишним, так как, кроме меня и сидевшего рядом со мной молодого человека, в салоне премьер-класса больше никого не было.

— Извините, что помешала вам, сэр, но на ваших билетах под ультрафиолетовым освещением виден флаг, а мы в компании «Линии Тинты» стараемся предоставлять таким почетным пассажирам некоторые привилегии. Капитан еще не поднялся на борт, но он уже поинтересовался, не соизволите ли вы пройти к нему в кокпит на время взлета и перелета на «Тинта-Радугу»?

Я улыбнулся и хотел отказаться, но Йенос Иданиан, которым я стал на период отлета с Кореллии, ни за что не сделал бы этого.

— Передайте ему, что я с радостью приму его приглашение.

За моей спиной послышался чей-то голос. Бортпроводница, слишком привлекательная в своей сине-золотой форме «Линий Тинты», посмотрела в основной пассажирский салон. Там женшина-куати с трудом впихнула огромный чемодан на багажную полку в правом ряду и закрыла ее дверцу. Бортпроводница вздохнула:

— Думаю, вы не заблудитесь на борту хорошо знакомого вам челнока класса «люкс», так что вы можете пройти в кокпит, когда вам захочется.

— Спасибо.

Мой сосед, юноша, чьими наиболее выдающимися чертами лица были длинный нос и выпирающий кадык, вонзил в меня жадный взгляд: