Я - Джеки Чан

В Китае кун-фу подавлялось на протяжении смены долгих поколений: мастера этого искусства умирали в изгнании, а опозоренные и сломленные "Триады" выродились в жестокие преступные банды. Однако подавление кун-фу в Китае привело лишь к тому, что оно распространилось по всему миру. Теперь кун-фу занимаются повсюду, где люди осознают, что это искусство воспитывает ведущие к подлинному совершенству черты характера: физическую силу, терпение, смелость и проницательность.

Мой отец верил в это сильнее, чем кто-либо другой. Он считал обучение кун-фу частью воспитания настоящего мужчины.

И, честно говоря, я стал для него большим разочарованием. Ленивый и нетерпеливый по характеру, вначале я упражнялся под его бдительным оком только из страха перед тем, что, если не буду этого делать, отец продемонстрирует свою технику на мне, незадачливом сыне. Хуже того, когда я наконец понял, что его уроки действительно делают меня сильным, крепким и пугающим противником для любого ровесника, который окажется достаточно глупым и встанет на моем пути, я воплотил в жизнь самый страшный кошмар отца: из тряпки я превратился в драчуна.

Я быстро выяснил, что драться довольно весело - разумеется, если ты побеждаешь, - и вскоре драка стала одним из моих излюбленных занятий, вторым после еды (впрочем, с едой ничто не сравнится; даже сейчас я вряд ли смогу придумать нечто лучше вкусного и обильного обеда).

В свою защиту я могу сказать только то, что никогда не ввязывался в драку без достойного повода - по крайней мере, без такого повода, какой казался мне в том возрасте достойным. Я уже говорил, что семья посла всегда была очень добра к нам, но этого нельзя было сказать о некоторых наших соседях. Мы были бедными китайцами - прислугой, жившей в доме богатого и знатного европейца. Другие ребята с Запада считали позорным тот факт, что жена посла поощряла игры своих детей со мной. Такие задиры завели правило приставать ко мне (что меня не очень огорчало) и к моим друзьям (а вот это было совсем другое дело). "Не трогай моих друзей. Никогда". Именно этому уроку я всегда желал научить другого с помощью кулаков, В то время моим лучшим на свете другом была младшая дочь посла, прелестная девочка, которая называла меня своим "дружком". Я принял это звание с гордостью, и любой, кто осмеливался вызвать у нее слезы, очень скоро уже был прижат к земле моим солидным весом.

К несчастью, рыцарские попытки защитить честь юной подружки ничуть не волновали моего отца. В первый раз, застав меня - покрытого синяками, но победно сияющего, - восседающим на вопящем соседском мальчишке, отец схватил меня за шиворот и отволок в дом.

- Папа, я победил! - выкрикивал я, заставив маму в тревоге выглянуть из прачечной. - Па-а-апа, ай!

Молчание отца пугало меня больше, чем его крики. Когда он кричал на меня, я знал, что меня ждет просто взбучка, но боль не так уж меня волновала. В конце концов, она рано или поздно проходит, и после любой трепки я снова смогу делать что захочу. Но когда отец хранил молчание, я просто не знал, чего ждать.

Я понимал только то, что мне это вряд ли понравится. Мама следила за тем, как отец протащил меня по коридору - мимо нашей комнаты, где обычно проходили экзекуции, - и распахнул дверцу ниши для мусора.

- Что случилось, папа? Я ведь победил! - дрожащим голосом сказал я. Его глаза вспыхнули, и меня передернуло.

- Я учил тебя кун-фу не для того, чтобы ты избивал своих друзей, ледяным тоном произнес он. - Я учу тебя драться для того, чтобы тебе вообще никогда не приходилось драться.

- Он мне совсем не друг, - возразил я.

Лицо отца стало пунцовым. Не сказав ни слова, он втолкнул меня в нишу, наполненную скопившимся за день вонючим мусором. Я упал на колени и услышал, как он захлопнул и запер дверь за моей спиной. В коридоре мать что-то сказала отцу, а он рявкнул в ответ, после чего их голоса стихли вдалеке.

Я осмотрелся вокруг. Ниша была крошечной и тесной. Расставив руки в стороны, я мог бы коснуться противоположных стен - мог бы, если бы вдоль стен не выстроились мусорные баки и мешки. Крыши не было, и в отверстие вверху тонкой струйкой просачивался тусклый свет солнца. Я подозревал, что останусь здесь достаточно долго, чтобы увидеть и свет луны. Осторожно присев на пол и прислонившись спиной к запертой двери, я устроился как можно удобнее и попытался вздремнуть.

Слова отца не очень-то подействовали на меня. Когда я прыгнул на того забияку, моя подружка смотрела на меня как на героя. Если героям место среди мусорных баков - ладно, я готов считать это честью. Я жалел только о том, что пропущу ужин. Меня разбудил тихий стук. Проснувшись, я почувствовал, как в животе урчит от голода - даже в детстве мой организм требовал регулярного и обильного питания.

- Пао-Пао? - шептала из-за двери мама. - Посмотри наверх.