Я! Еду! Домой! Я еду домой!

– Мне в аэропорт надо, – пожал я плечами, решив не болтать об истинной причине моей невооруженности.

– В аэропорт? – удивился толстяк. – Ты думаешь, что самолеты летают?

– А почему они не должны летать? – поинтересовался Том. – Что-то сообщали?

– Нет… – Марк задумался. – Будь я проклят, если в чем-то уверен: просто мне кажется, что, пока в нашем борделе пожар, самолеты летать не должны.

– Кстати, ты не слышал, что случилось у нас на аэродроме? – спросил его Том.

– Говорят, что там была какая-то драка, которая закончилась стрельбой. И пуля угодила куда-то, куда ей не следовало попадать. По слухам, человек двадцать обгоревших оттуда увезли в госпиталь.

– Гобблеры? – спросил Том.

– А кто же еще? – пожал плечами Марк. – Вчера их еще никто не узнавал, как я думаю, вот и не поняли, что же на самом деле случилось.

Я подумал, что это не совсем здорово, если тяжелораненых везли в госпиталь. Потому что госпиталь совсем неподалеку от аэропорта, и если они начнут умирать… Мы сами только что убедились, что восстать из мертвых способен не только укушенный. И тогда мне могут перекрыть подъезд к аэропорту. Потому что госпиталь находится прямо за ним. Тогда что я здесь-то лясы точу?

– В любом случае мне стоит проверить, – сказал я и быстро натянул шлем на голову, после чего взялся за перчатки.

Хотя стоять в компании еще двух вооруженных мужиков куда комфортнее, чем ехать в неизвестность, но мне надо лететь.

Взревел мотор, я топнул ногой по педали переключения передач и дернул с места, чуть приподняв переднее колесо, миновав по пути стоящего на лужайке и сосредоточенно щурящегося на мобильный телефон адвоката Бирмана. Точно ведь пытается вызвать полицию, сволочь такая. У меня даже мелькнула на уровне подсознания мысль, что в такие суетные и опасные времена никто и не заметит, что некий адвокат Бирман получил пулю в голову, вовсе не будучи при этом бродячим мертвецом…

Шоссе номер восемь в сторону Юмы было почти пустынным. Навстречу мне несколько раз проезжали машины – или явно торопящиеся, или, наоборот, едущие слишком медленно, словно висящее в воздухе напряжение заставляло людей действовать отлично от обычных своих привычек. Кто-то бежал, а кто-то крался.

Впрочем, я тоже ехал не торопясь – куда медленнее обычного. Обычно же я люблю прокатиться с ветерком, насколько позволяет не слишком быстрый, зато заметно вибрирующий на высокой скорости эндуро. А сейчас мне хотелось с максимальной вероятностью избежать всех возможных дорожных проблем, чтобы ничто не помешало добраться до аэропорта.

Почти сразу после выезда из Уэлтона дорога стиснулась с двух сторон крутыми осыпающимися холмами, между которыми тянулась на протяжении примерно метров двухсот. Прямо на въезде в теснину раскинулся еще один трейлерный парк под названием Лигурта, а вот в самой теснине, к своему удивлению, я обнаружил полицейский кордон. Сразу три машины – две легковых и внедорожник, сверкая включенными маяками, частично перегораживали шоссе. За ними расположились несколько полицейских, или, как их здесь называют, офицеров, вооруженных не только пистолетами, но и карабинами М-4.

Я подкатил ближе, но офицеры не обратили на меня не малейшего внимания. Все они смотрели в сторону Юмы, хоть на дороге не было ничего подозрительного, и, когда я, сбросив скорость до десяти миль в час, проезжал между их машинами, один лишь махнул мне рукой – мол, катись, не задерживайся. Ну и славно. Не хватало застрять в какой-нибудь проверке или обнаружить, что дорога перекрыта.

Проехав кордон, я вновь выкрутил газ, и мотоцикл резво разогнался до допустимой скорости, превышать которую не хотелось – не буду все же лишний раз рисковать, есть предчувствие, что это еще не раз придется делать.

А что вообще происходит? Я отчего-то воспринял это все как данность, словно так и надо. А с какой вообще стати вдруг мертвые начали подниматься? Слышал ли кто о подобном за всю историю человечества? Вот я, например, люблю историю, всю жизнь читал книги, но упоминания о поднимающихся мертвых не встречал. И если рассмотреть динамику происходящего, то началось все в Москве, судя по всему. Что это? Мои земляки прогневили Бога до такой степени или какие-нибудь военные доигрались с секретными вирусами? Или это была диверсия террористов, вырастивших вирус в зловещих лабораториях, которыми командуют бородатые, дурно пахнущие талибы и всякие зловещие богатые Усамы? Что это все значит?

Что-то у меня никаких теорий не возникает на этот счет, разве что периодически демонстрируемая по телевизору карта очень похожа на распространение эпидемии. Сначала возникают первые очаги, затем их окружают очаги поменьше, а где-то поодаль появляются незаметно и словно случайно еще два-три красных пятнышка, а потом уже эти пятнышки выбрасывают метастазы, которые сливаются в одно кроваво-красное пятно, словно открытую рану на теле страны.