Я! Еду! Домой! Я еду домой!

Пистолет в правой руке вытянут вдоль расслабленное большого пальца, подушечка указательного на предохранительной скобе. Оружие сидит самым затыльником на ладони, до упора. Левая рука с чуть развернутой вниз кисть придерживает правую. Целиться почти не надо – достаточно указать большим пальцем прямо на цель. Такая вот правильная стойка и такой вот правильный хват. Как в тире…

Мертвяки обернулись на звук открывшейся двери. Постояли пару секунд, нерешительно оглядываясь, после чего синхронно шагнули, направившись ко мне. Краем глаза заметил, как Серхио в кабине вцепился в дробовик. Я сдвинул рычажок предохранителя, поднял оружие.

Оба мертвяка были мексиканцами. Один был толстяком с усами, погиб он от многочисленных укусов. Его джинсовая рубашка была изорвана в клочья, под ней виднелось тело с жуткими рваными ранами. Кровь уже запеклась, кожа мертвяка приобрела какой-то синевато-бледный оттенок. Второй был маленького роста подростком. Лет пятнадцати, наверное, в широченных джинсах и просторной майке. Умер он, похоже, от единственного укуса в руку. Умер недавно – кровь была еще красной и блестела на солнце.

Я взвел курок, чувствуя, как спуск подался под пальцем. Теперь его чуть тронь… Пошел вперед плавными скользящими шагами. Когда осталось метров пять, остановился. Почти весь вес на правой ноге: «целиться» начинаешь ею, если передвигаешься. А с левой снова пойдешь, если потребуется.

А они издают какие-то звуки… Мычание или скулеж… Как так? Они же не дышат? Не должны, они же мертвые.

Три точки прицела остановились на середине лба тучного усача, и я плавно потянул спуск. Хлопнуло, пистолет брыкнулся, вышвырнув сверкнувшую гильзу. В центре лба мертвяка появилась черная дырка, и он грузно упал навзничь, подняв облако пыли с дороги. И больше не шевелился.

Подросток на стрельбу никак не среагировал, а лишь заметно ускорился. В него пришлось выстрелить трижды, одиночным и «дабл-тапом» – первая пуля лишь чиркнула его по голове. Зато вторая и третья угодили в переносицу и над глазом, закрутив его и свалив на асфальт. Все.

Эхо выстрелов быстро стихло, а краем глаза я заметил, как катится по асфальту, постепенно останавливаясь, одна из гильз. Два тела лежали неподвижно, вокруг головы подростка появилась маленькая лужа крови. Я подошел чуть ближе к нему, заглянул в лицо. Вторая смерть никак его не изменила, выражение так и осталось тем самым, с каким он шел на меня. Но глаза… глаза стали покойными, иначе и не скажешь.

– Вот бедолага… – пробормотал я по-русски, глядя на этого пацана, совсем недавно превращенного из человека в непонятную и мерзкую тварь.

– Быстро ты, – сказал Майк из окна машины.

– А ты как хотел? – переспросил его я, не сводя взгляда с двух тел, от которых пахло мертвечиной и какой-то химией.

Облились они, что ли? Мухи над ними тоже почти не вились. Странно. Они же на любую падаль должны лететь. Это химическая примесь к вони их отпугивает? Действительно очень странный запах, вроде ацетона.

– Мы едем или у тебя есть еще планы? – спросил Серхио. – Больше стрелять не в кого, как мне кажется.

– Едем, – кивнул я, поставил пистолет на предохранитель и сунул его в кобуру.

Машина резво рванула с места, я откинулся на сиденье. Зачем я их застрелил? Отчасти для того, чтобы облегчить жизнь окружающим, это верно. Но была еще одна причина – мне надо было вновь убедиться, что их можно убивать. Они были настолько нереальными, настолько несовместимыми со всем, что довелось узнать и испытать мне в течение моей жизни, что я просто не мог поверить в то, что вижу своими глазами.

Уже через пару минут мы выскочили на Пасифик, где увидели вполне живых людей. Несколько мужчин возле фургона грузили какие-то коробки, вынося их из дома, при этом один из них с двустволкой в руках поглядывал по сторонам. Но вооружены были почти все – кто чем.

Ездили машины, хоть и немного. На тротуаре я заметил пару тел – наверное, мертвяков застрелили, а может, и нет. Кто может придумать время удобнее, чтобы сводить счеты? Лично у меня ничего личного к адвокату Бирману нет, но нет-нет да и мелькнет мыслишка: не следует ли его перепутать с зомби? Очень уж яркий пример «человека пакостного» являет он собой, просто руки чешутся.

Еще через минуту мы выскочили на большую стоянку возле «Уолмарта», и я с удивлением обнаружил, что на ней хватает и машин, и людей, бегущих к этим машинам с большими колясками. Не как в пятницу вечером толпа, но немало. По всему периметру стоянки расположились чуть не с десяток маленьких оливковых «маттов» со старыми пулеметами М-60 на турелях, а возле машин стояли национальные гвардейцы. Хватало и полиции. Вокруг стоянки валялось тут и там с пару десятков тел. Видать, сообразили, что если не взять главные магазины под охрану, то через несколько дней начнутся голодные бунты. Разумное решение: памятник поставить тому, кто это все придумал.