Я! Еду! Домой! Те, кто выжил

Веники равномерно плюхали, я тяжело дышал, пот по лицу ручьем лил. Боже, как же я без всего этого жил столько времени? Всего-то два дня прошло, как мы здесь обосновались, а уже прошлое как страшный сон. Вроде бы спал и кошмары видел, а теперь проснулся наконец.

— Отразилось, — сказала Маша. — «Дессанж» закрылся, придется не краситься. Корни лезут, видишь? А краситься чем попало не хочу. Буду свой цвет отращивать. А как это все делать? Постричься, что ли?

— Я не знаю, — развел я руками с вениками. — Тут я не специалист, сама понимаешь. А что нужно?

— Нужно пережить тот момент, когда корни отрастут так, что на улице не покажешься. Правда, сейчас почти у всех женщин такая проблема, присмотрись.

— Да, — заметил я, — присматривался. Хочешь, прорвусь в «Дессанж» на Тверской и вывезу оттуда все их запасы? Все равно в Москву надо будет съездить.

— С ума сошел? — аж подпрыгнула на полке Маша. — Даже не думай. И в Москву соваться не смей, у тебя семья на руках. Забыл?

Нет, я не забыл. Сегодня вместе с переделанным речным трамваем утопили Колено. А еще Васильевский Мох был занят военными двух анклавов, равно как был конфискован дом бандита в Медном. Приближенных его частично арестовали, частично постреляли при взятии. А я дома. Точнее, был на работе, а потом домой пришел. Все, больше я самостоятельно в такие дела не лезу, я теперь начальство. Поучаствовал в планировании, в штабе посидел, щеки понадувал — и все, достаточно. Я свою долю приключений по пути домой под край выхлебал, не хрен дальше лезть куда не надо.

Завтра опять в Нахабино поеду, на три-четыре дня. Выберусь со своими «на автомародерку» — поедем в Москву за машинами подходящими. Может, даже и постреляю, но больше посмотрю, как процесс организован, а потом обратно, в свой кабинет на сервисе: руководить. К чему и стремился, собственно говоря. Не мальчик уже за приключениями гоняться.

А между тем Серж сегодня сказал, меня вроде как проталкивают в «руководители направления», а это в новой системе ценностей что-то вроде отраслевого министерства. Постоянную охрану, кстати, прикомандировали — Колю-прапорщика и троих его бойцов. Так охрана мне не нужна, но вот если по дорогам гонять вне предела анклава, то все совсем по-другому выглядит. Ну и боевой подготовкой сотрудников они так и будут заниматься.

Крамцов, кстати, какую-то премию получил за помощь в разработке планов атаки на Васильевский Мох. Видел его сегодня: довольный до ужаса. Не знаю даже, что ему наша власть отвалила. А завтра он с нашей колонной обратно отправится. Вернется к рутинному занятию разведки бандитских банд. А что, полезное дело.

— Все, не могу больше, — вскочила с полка Маша и рванула из парилки.

Из предбанника послышался плеск воды, тихий взвизг, затем шум душа. Вода у нас здесь артезианская, ледяная, а тут под душем еще и огромная деревянная бадья стоит, чтобы уже с головой нырнуть можно было. Доживем до зимы — будем в снегу купаться, вообще благодать.

Когда я из парилки выскочил, жена уже у самовара сидела, за деревянным столом из скобленой сосны, чай разливала. Заскочил в бочку, окунулся с головой в ледяную воду, вынырнул. Хорошо… как есть хорошо — как в рай живым взят.

Опять перехватил взгляд жены на свежие дырки от дроби. А хорошо затягиваются, кстати, неожиданно быстро. Тут наврать не удалось: она все же не совсем наивная. Сказал, что попутчик с ума сошел — за мертвяка в темноте принял да и пальнул. Не надо ей всего знать, а то потом всего и бояться будет. Я даже про Дрику с Сэмом рассказывать не стал, потому что это мое. Она их не знала и никогда не узнает, ну и про случившееся тоже знать нечего. Я их хоронил, я и помнить буду. И Джеффа буду помнить, и всех друзей.

Винтовку Дрики поставил в пирамиду в спальне. Заказал столярам — так они этот шкаф за один день соорудили: привычный уже товар. Выставил все — и свое, что привез, и то, что у Маши было, и что успел приобрести — целая батарея получилась. Ну и хорошо, полной безопасности все же уже никогда не будет, как мне кажется. Недаром же и дети у нас на втором этаже — это чтобы путь к ним мимо нас был. И не сговаривались, а подумали одинаково.

Во Ржеве, кстати, были каникулы, так что все трое отдыхали и развлекались. Юрка нашел даже друзей каких-то в поселке, с ними весь день и пропадал. Стрелял он только со мной пока, зато ежедневно — и из револьвера, и из «конверса» М-16. Пусть учится. Дети теперь все этому учатся, такие времена настали.

Сели чай пить, под окном, в обнимку. Слышно, как во дворе младшие бесятся, хохочут. Где-то собаки лают, лениво так, для порядку. Где-то две тетки перекрикиваются, машина проехала. Жизнь своим чередом идет, и мы вроде как место свое в ней нашли. Хорошо, когда такое место у тебя есть.

26 июля, четверг, день. Московская обл., Нахабино

Работы по оборудованию «базы передовых мародерских операций» кипели. Выделенное военными место оказалось таким, что лучше и не надо. Там же застал Дмитрия Бороду, уже вполне по-свойски общавшегося с людьми Валерьяныча.