Я – эфор

Одновременно следовало заняться персоналом. Земные обычаи заметно отличались от привычных. Ладно, празднование Нового года. Нечто подобное есть и в Федерации. Но там новый цикл не отмечают загулом. Пить несколько дней подряд, запускать фейерверки, тащить в дом срубленное дерево, чтобы вскоре выбросить… От последнего я отказался, заменив его искусственной елочкой, да и то по настоянию Жанны. Мое желание обойтись ее удивило. Пришлось сказать, что там, где я жил, елок не было, и мы их не наряжали.

А взять странные местные праздники: мужской и женский дни? Я удивился, когда 23 февраля Жанна с Мариной принесли мне какой-то парфюм и стали поздравлять. Придя в себя, я принял подарок и угостил женщин. За столом Жанна подняла бокал за защитников Родины, пытливо посмотрев на меня. Я прикинулся ветошью, как говорит Мозг.

– Ты же воевал! – не сдержалась Жанна. – Что куксишься? Это же твой день!

– Не люблю вспоминать, – отговорился я.

– А награды у вас есть? – поинтересовалась Марина.

Я покачал головой.

– Ты же был ранен, – удивилась Жанна. – Не дали даже медаль?

– Сочли, что действовал неправильно. Слишком рисковал.

– Козлы! – расценила Жанна. – Себя, небось, не забыли. Ладно, выпьем!

Следствием этого разговора стала необходимость поздравлять женщин 8-го марта. Я ломал голову над подарками – ничего не приходило на ум. Плюнув, взял конверты и вложил в каждый по тысяче рублей – сами определятся. Только Але купил куклы: любимую Машу и медведя. Игрушки выглядели нарядно, к тому же рассказывали сказки. Аля, как увидела подарки, схватила их и убежала играть. Едва удалось вытащить за стол. Женщин конверты впечатлили. Я огласил суммы, их лица приняли мечтательное выражение. Гостьи явно прикидывали, что купить. Видимо, список вышел длинный. За столом женщины выглядели рассеянно, и скоро ушли. На прощание испачкали меня в помаде. Хорошо, что хоть Аля губы не красит.

В Федерации нет таких праздников. Есть День гражданина – один для всех. В этот день вспоминают погибших за Федерацию, возлагают цветы к памятникам – обычай похожий на земной, проводят парады и шествия. Семьи собираются за столом и поминают предков. Поздравляют детей, достигших совершеннолетия, дарят им подарки. Улицы расцвечивают иллюминацией. В этот день гражданин Федерации может постучаться в любую дверь. Его примут и угостят. Потому что он живет в лучшем государстве…

На планете Земля граждан Федерации было двое: я и Алиса. Чувствующий становится им не зависимо от места рождения. Федерация будет его защищать, вплоть до присылки флота. Но пока эти функции взял на себя я.

После мартовских праздников мне позвонила Жанна.

– Надо поговорить, – сказала встревожено. – Беда.

Я пригласил ее к себе.

– Отец Али объявился, – сообщила Жанна. – Заявился к Марине на работу. Угрожал забрать девочку.

– Это как?

– Мол, подаст в суд, тот назначит генную экспертизу и установит отцовство.

– Зачем это ему?

– Деньги. Квартира, в которой живет Аля, принадлежала ее матери. Девочка – единственная наследница. Оформив отцовство, эта сволочь сможет ею распоряжаться.

– Пока Аля несовершеннолетняя ее невозможно продать. Исполком не разрешит.

– Зато ее можно сдавать. Увезти ребенка куда-нибудь в деревню, сдать старикам… – Жанна сжала кулаки. – К тому же девочке выплачивают пособие в связи с потерей кормильца. Небольшое, но для пьяницы это деньги.

– Он алкоголик?

– Похоже. К Марине явился с перегаром. Угрожал, требовал денег. Поможешь?

– Могла б и не спрашивать! – сказал я.

Меня охватила ярость. Мозг тоже кипел. Если бы этот пьяница попался под руку сейчас… Усилием воли я подавил чувства. Нельзя.

– Пойдем! – сказал я. – Встретим на улице.

…Мы заметили их издалека. Марина шла, сжимая руку девочку. Рядом тащился какой-то тип. Он что-то говорил Марине, размахивая руками. Та отворачивалась. Я поспешил навстречу. Нас заметили. Хмурое лицо Марины осветилось улыбкой.

– Иди к нам! – сказал я и сунул ей ключи от квартиры.

Она подхватила девочку и пошла к подъезду. Тип устремился следом, но я преградил ему путь.

– Вас я не приглашал.

– Ты чё? – он попытался меня обойти, но я вновь преградил ему дорогу.

– Марина с девочкой – мои гости. Вы не входите в их число.

– Борзый, да?

Он отступил и сжал кулаки. Несколько мгновений мы разглядывали друг друга. Передо мной стоял высокий и некогда красивый мужчина. Но теперь его лицо изуродовал алкоголь. Темная кожа, мешки под глазами, давняя щетина на щеках… А еще мятая, несвежая одежда, разбитые ботинки. И запах перегара изо рта.

Я сделал легкий посыл. Он разжал кулаки.

– Все равно приду, – сказал зло. – Имею право. Девочка моя дочь.

– Раньше вас это не волновало.

– Не твое дело!

– Мое. Марина работает на меня. Я обязан оградить ее от приставаний. Увижу вас у ее квартиры, спущу с лестницы.

– Вызову милицию!

– Вызывайте! – согласился я. – Прямо сейчас. Ну?

Он насупился.

– Все равно суд признает меня отцом! – сказал, помедлив.

– Возможно, – кивнул я. – И назначит алименты.

– Это с чего? Я буду жить с дочкой.