Я - эль Диего

Мгновением раньше, на поле, как только прозвучал финальный свисток, я, выплеснув накопившиеся эмоции, прокричал: «Это – доказательство того, что себя я знаю лучше, чем кто-либо. И это – плата за то, чтобы меня оставили в покое! Я хочу жить своей жизнью, вы это понимаете?!».

Но от меня так и не отстали… Все прекрасно знают, что последовало потом – чемпионат мира в Италии, к которому я готовился как никогда в своей жизни. Вылет сборной Италии и… месть. Мне этого никогда не простили, никогда, и потому все закончилось так, как закончилось. Я помню, что пошел на какую-то программу итальянского телевидения только потому, что ее вел мой друг Джанни Мина, и помимо всего прочего я сказал ему следующее:

«Почему меня ненавидят в Италии? Когда я приехал в Неаполь, меня воспринимали как «своего парня», симпатягу, которым восхищались… потому что мы еще ничего не выигрывали. Мной восхищались, потому что я хорошо играл, но «Наполи» забивали три гола в Турине, четыре – во Флоренции, и так все воскресенья. Но когда у нас появилась сильная команда, и мы начали обыгрывать всех подряд, отношение ко мне стало меняться в худшую сторону. За те пять лет, что я провел здесь, «Наполи» выиграл два «скудетто», Кубок Италии, Кубок УЕФА, дважды занял второе место, и один раз – третье… И кого-то, видимо, достало, что Марадона и «Наполи» так много всего выигрывали. Помимо того, уже после мундиаля, в декабре 1990 года мы выиграли Суперкубок Италии, разгромив «Юве» 5:1. 5:1! Все эти победы многим не давали покоя… Говорили, будто я пропадаю на дискотеках, в ночных клубах, но этим я никому не делал ничего плохого. За день до того матча против «Юве» мы, несколько ребят из «Наполи», отправились в кегельбан, и похоже, что нам это пошло только на пользу, потому что следующим вечером мы забили целых пять мячей. Также меня критиковали за то, что очень часто я тренировался у себя дома. И что из того? Я всегда закрывался в своем гараже и не хотел менять своих привычек, потому что потом, на поле, у меня все прекрасно получалось.

Тогда еще приключилась та кошмарная история с матчем в Москве, против «Спартака». Я не тренировался в течение всей недели, был у себя дома, и команда отправилась в Россию без меня. Все пребывали в ожидании, поеду я туда или нет, поеду или нет. И я поехал. Я прилетел на частном самолете, но все-таки прилетел. Мы сыграли вничью 1:1, дотянули до послематчевой серии пенальти и проиграли, а, значит, выбыли из розыгрыша Кубка чемпионов… И я был к этому причастен.

После случившегося на чемпионате мира я не должен был возвращаться, не должен. Тот матч против Италии, в Неаполе, гол Каниджи, стал моим приговором… Я не пытался устроить восстание неаполитанцев против остальных итальянцев, когда мы там играли, потому что я знал и чувствовал, что неаполитанцы были такими же итальянцами… Но были и другие итальянцы, жившие в Наполи, которые считали, что только в день матча неаполитанцы принадлежали к Италии и могли помогать ее сборной… Я очень хорошо знал, что ожидало нас, футболистов «Наполи», когда мы отправлялись на выезд: «Добро пожаловать в Италию, мойтесь, деревенщины!». Почему нужно было скрывать весь этот расизм? Почему не вспомнить – ради интереса – то время, когда итальянцы захотели присоединить к карте своей страны Неаполь? Я никогда не рассчитывал на то, чтобы они болели за меня, никогда… Но они любили меня, любили так, что сектор В кричал «гол!», когда я реализовал пенальти в матче с Италией. Это кричали они, потому что аргентинцев было не так уж и много, и я услышал этот крик… Проблема заключалась в том, что этот крик слышали все, все… И они мне этого не простили.

Кроме того, случилась трещина в моих отношениях с Гильермо. Это произошло в октябре 1990 года, пять лет спустя после их начала. Мы разошлись по личным причинам… Я решил, что со мной будет продолжать работать кто-нибудь из его группы, и это был Хуан Маркос Франки. С Гильермо нужно было поставить точку, и время нас рассудило. Если раньше между нами была полная гармония, то после мундиаля все поменялось в худшую сторону. «Наполи» уже не был прежним.

И тогда появилась та знаменитая история с допингом, которую организовал Антонио Маттарезе… Мы обыграли Италию, потому что имели мужество нарушить планы тех, кто собирался сделать на этом деньги, кто так хотел увидеть финал Италия-Германия… Это все было специально подстроено, я клянусь. Да, у меня были проблемы с наркотиками, и поэтому у меня взяли пробу. Кроме того, кокаин не помогает играть в футбол, а идет только во вред, так как отнимает у тебя силы; и я был осторожен, сам делал анализы… И в том матче – против «Бари» 17 марта 1991 года, фатальная дата! — я был чист, чист… Сегодня, слава Богу, этот вопрос не закрыт; проводится осмотр и исследование той лаборатории, где осуществлялся анализ моей допинг-пробы, ее сотрудники заявляли, что флаконы подменили… Если их слова подтвердятся, это станет моим историческим триумфом. Но в то же время ничто не вернет мне потерянных лет в футболе… Ничто.