Я - эль Диего

Конечно, уже тогда мне пытались приписать всякие нелепицы, подобно тому, что приписывают сейчас: газеты написали, что за эти два матча в составе сборной Аргентины я получил 80 000 долларов. Да такие деньги не заплатили бы даже Фрэнку Синатре, если бы он голышом спел на поле «Ривера»!

Только-только я приехал, как сразу же присоединился к группе ребят, уже работавших в Эсеисе. Процесс уже пошел, и впереди нас не ждала легкая жизнь… Они совершили турне, которое началось как через жопу в Колумбии и феноменально закончилось в Германии. И тут же – две ничейки. Я приехал играть, как просил меня Билардо; он показался мне искренним, и я пообещал идти с ним до конца.

Отборочный цикл к чемпионату мира начался в Венесуэле. Легко? Легкие только мячи на вес, для нас же не было ничего легкого! Могло показаться, что соперник был слаб, но в тот раз против нас играли не 11 футболистов, а больше. Только таким образом я могу объяснить сегодня то, что произошло… Все началось с того, что как только мы приземлились в Сан-Кристобале, поднялась дикая суматоха. Конечно, полицейские там тоже присутствовали, но это были венесуэльские полицейские, и им было наплевать на безопасность футболистов сборной Аргентины. Один сумасшедший выскочил мне наперерез, и двинул по правому колену так, что даже сам Джентиле не смог бы сделать этого лучше. Он убил меня, он просто меня убил! Я еле-еле вполз в отель в сопровождении доктора Эдуардо Мадеро и остальных, напуганных до смерти. Этот сукин сын разбил мой мениск!

Всю ночь, предшествовавшую матчу, я провалялся на кровати с ледяным компрессом на колене. Я не смог заснуть до пяти утра. Сперва травма показалась мне пустячной, но потом боль все усиливалась и усиливалась. И в конце концов в этом проклятом матче все те соперники, что меня опекали, непременно лупили мне по правому колену. Я говорю сейчас «проклятый матч», потому что победа в нем стоила каждому из нас полутора яиц: в итоге мы все-таки победили со счетом 3:2, с нетерпением дожидаясь финального свистка.

После этого нам предстоял матч в Боготе, против Колумбии 2 июня. Такого давления я не испытывал никогда в жизни! И все-таки матч закончился в нашу пользу: 3:1; нам уже казалось, что наш путь выстлан розами, но ничего подобного, ничего подобного…Большинство из футболистов той команды, включая меня, никогда ранее не принимали участия в отборочном цикле. И я по-прежнему считаю, что если бы мы проиграли там, в Боготе, то остались бы за бортом мундиаля.

На следующей неделе мы выиграли дома, на «Монументале» у Венесуэлы. Но нас имели по полной программе, до боли в кишках. Я ничего не мог понять! Мяч был у Троссего – его освистывали; мяч получал Бурручага – его освистывали тоже; он переходил к Клаусену – и снова свист… Это было ужасно, и хотя мы выиграли 3:0, два мяча забили лишь в течение четырех последних минут.

Два матча против Перу, которые в итоге решили все, были кошмарными… кошмарнейшими! Первый, 23 июня в Лиме, стал матчем Рейны… Я говорю так потому, что уже весь мир знает о том, что этот парень загнал меня до смерти. В одном из эпизодов я неудачно распорядился мячом и выскочил за пределы поля просто, чтобы перевести дух. Так этот сумасшедший отправился вслед за мной! Когда же я продолжил играть, эта головка члена повторила все то же самое, только уже на другой стороне поля. А мне ведь рассказывали, рассказывали… У каждого есть свои средства и приемы, но я всегда применял другие. Каждый делает то, что может, нет? Но этот парнишка просто озверел… Он просто осыпал меня ударами. Хорошо, он играл у себя дома, а на следующей неделе их ждал матч в Буэнос-Айресе. Что я должен был ему сказать? Что там его убьют?… По прошествии времени, пережив все это, я пришел к выводу, что мне нравится, когда меня опекают вот так – один в один, потому что я мог обыграть их – быстренько, одним движением – и выйти к воротам. Когда же соперники применяли зонную опеку, мне было гораздо труднее. Но то, что делал Рейна… Подумайте только, что когда на Кубу мне прислали мяч с автографами всех перуанских футболистов с пожеланиями скорейшего выздоровления, его роспись также стояла там… С ума сойти: этот сукин сын достал меня даже в 40 лет, в Гаване!