Я - эль Диего (ЛП)

Через пять дней сборная дебютировала на Кубке Америки в эквадорском Гуаякиле матчем против Боливии. И, конечно же, без меня. Аргентина одержала победу, и если следовать логике, та же самая группа игроков должна была стать основой команды в отборочном турнире к чемпионату мира 1994 года в США. Я вернулся в Аргентину и следил за всеми матчами турнира, но больше всего за теми, в которых принимал участие Уругвай. И, как болельшик сборной, я рассуждал: «Басиле выиграл два Кубка Америки, отказавшись от человека, который отдал жизнь за сборную, и он лучше знает, что делать… Если он меня позовет, я ни за что не соглашусь». Это я сказал, будучи на взводе, два дня спустя после аргентинского триумфа в отборочном матче против сборной Перу, в Лиме. У меня не было проблем с Басиле; он верил в своих ребят, которые не знали поражений Бог знает сколько игр подряд… Меня бесило то, что меня использовали в своих целях во встречах с Бразилией и Данией, а потом бросили…Может быть, тогда я выглядел капризным, но когда я попадаю в сборную, то просто теряю голову.

Некоторое время спустя начались переговоры относительно моего возвращения в аргентинский футбол. Я мог оказаться в «Боке», «Сан Лоренсо», «Бельграно», «Архентинос», но почти никто не думал о «Ньюэллз Олд Бойз». Между тем, я по-прежнему оставался всего лишь одним из болельщиков сборной Аргентины, и ничего больше.

5 сентября 1993 года я и вышел на поле стадиона «Монументаль», стадиона, принадлежавшего «трусам и курицам», как болельщик. На мне была футболка с 10-м номером, но саму игру Аргентина-Колумбия я смотрел с трибуны. Я пришел на стадион пешком из дома в сопровождении моего отца, шурина «Морсы», Клаудии и Маркоса Франки. Это была еще одна прогулка, ведь если аргентинцы побеждали, хотя бы с минимальным счетом, вопрос выхода в финальную часть чемпионата мира был бы решен. Но вместо этого мячи посыпались в наши ворота: один, другой и так до пяти; я не мог в это поверить! В это нельзя было поверить! Господи, как же у меня болело сердце… А когда зрители, включая аргентинцев, начали скандировать «Колумбия! Колумбия!», мне захотелось покончить с собой. Как же я был взбешен, как же мне было больно! Я вернулся домой весь в слезах, я плакал, пока шел все эти десять кварталов… Я плакал, а все вокруг мне говорили: «Диего, вернись! Вернись, Диего!». А ведь я даже не выходил на поле для того, чтобы меня об этом попросили!

Стадион заходился в крике: «Марадооо! Марадооо!», но для меня это было подобно оскорблению. Я плакал, потому что аргентинский футбол проиграл со счетом 0:5, и это был громадный шаг назад, который мог оставить нас за бортом Мундиаля. Единственное, что тогда имело ценность – это результат, статистика. Колумбия не выглядела уж такой неудержимой, и даже такое поражение не являлось свидетельством о смерти сборной Аргентины; просто колумбийцы могли теперь считать, что благодаря этому триумфу они вошли в историю, ведь больше никогда им не удалось повторить нечто подобное.

Со стадиона я ушел мертвым, потому что эта сборная «Коко» Басиле была сборной, в которую верили и которую любили. Именно поэтому зрители заполнили трибуны до отказа, ведь они, как и я, шли на праздник, шли отметить наш выход в финальную часть чемпионата мира… И в итоге мы оказались висящими на волоске.

Ниточкой, связывающей нас с Мундиалем, нашим единственным шансом были стыковые матчи с Австралией. Я не знаю, хотел ли я в тот момент использовать этот шанс; все мои мысли были о том, чтобы этот шанс был у ребят, чтобы они взяли реванш. Но что произошло? Меня попросили вернуться, попросил сам Басиле, и попросили его ребята. Я не говорю о простых людях; они поставили бы меня в состав с закрытыми глазами. И я согласился, потому что это было делом чести всего аргентинского футбола – совершить скачок вперед после отката назад, которым была колумбийская «голеада». Я оказался между молотом и наковальней: я должен был вернуться, и я вернулся. Через четыре дня после той «голеады», 9 сентября я официально стал игроком клуба «Ньюэллз Олд Бойз». Для меня это означало возвращение к жизни.

Я уже начал одно из моих «классических возрождений», на этот раз по китайской методике, которая позволяла сбросить 11 килограммов за неделю. Я заключил контракт с Даниэлем Серрини в качестве моего персонального тренера по физподготовке, и мы поставили задачу достичь и превзойти тот уровень подготовленности, который был у меня в 1986 году в Мексике. Он также занимался составлением моей диеты, и всякий раз просил меня набраться терпения. Мы стали тренироваться три раза в день! Он был настоящей бестией, но в то же время верил в меня… А я? Я понимал, что это последние годы в моей карьере, и хотел их провести как можно лучше.