Я еще жив. Автобиография

Но, учитывая то, что наша семья не просто раскололась, а еще и была разбросана по миру (над чем мы часто смеялись, когда ситуация только усугубилась), нельзя было, как в большинстве других случаев, просто сказать, что «папа и мама развелись». Все было довольно запутанно, но я старался мирно решать все вопросы и поддерживать теплоту в отношениях.

Лето было для меня важным перерывом в работе и отдыхом – но не для Джилл. Ведь она вдруг стала мамой. Она отлично справлялась с этой ролью, но, разумеется, не обошлось и без множества трудностей, так как дети снова должны были наладить связь с постоянно отсутствующим папой и найти общий язык с новой мамой. Когда они подросли, то рассказали мне, что на самом деле это было гораздо сложнее, чем могло показаться тогда, даже несмотря на то, что они периодически возвращались на короткое время к Энди. Саймон признался мне, что он постоянно убегал из школы, когда был в начальных классах, потому что ненавидел свою школу. Или, возможно, ненавидел свою жизнь. В любом случае, я чувствую свою вину из-за этого.

Никто не рассказал мне об этом тогда. Но я видел школьную фотографию, которая могла мне о многом сказать (жаль, что я осознал это так поздно): на ней Саймон находился в самом конце ряда и сидел фактически в метре от своих одноклассников. Было бы очень символично, если бы он держал под мышкой виниловую пластинку Face Value. Мне до сих пор не по себе, когда я смотрю на своего мальчика на этой фотографии.

Итак, я усердно пытался возместить все то бесценное время с детьми, что я потерял из-за сложных обстоятельств и своей занятости, и проводил очень много времени с ними. Иногда я даже думал, что из-за этого у меня начнутся проблемы с Джилл. Мы были вместе, но снова не были рядом. Но я не мог не думать о неизбежном отъезде Джоули и Саймона в Ванкувер. Поэтому я трепетно относился к каждой минуте, проведенной с сыном и дочерью.

Мы с Джилл могли побыть вместе, когда дети отправлялись спать. Мы смотрели какой-нибудь фильм или просто разговаривали, но дети становились старше и ложились спать все позже, поэтому мы с Джилл все меньше времени проводили наедине друг с другом – как и большинство пар с детьми.

Когда школьные каникулы подошли к концу, я с тяжелым сердцем отвез Джоули и Саймона в Хитроу и проводил их в долгий, десятичасовой полет в Ванкувер. Сейчас я бы даже и не подумал так сделать с Николасом и Мэттью – я бы сел в самолет вместе с ними. Я не знаю, что было тогда в моей голове. Я прошу прощения у Джоули и Саймона за свой эгоизм. Но тогда я по каким-то причинам даже и не подумал полететь с вами. К тому же мне приходилось сражаться еще на одном фронте.

Мы с Энди начали постоянно спорить о том, когда я могу забирать Джоули и Саймона к себе. Развод может очень жестоко сказываться на детях – они становятся пешками в играх взрослых. Они слышат одну сторону разговора, крики, бросание трубок, а затем они вынуждены слушать нелестные слова папы и мамы друг о друге. Им грустно от того, что их родители больше не живут вместе, и они, само собой, не обязаны слушать их споры и ругань. Но мудрость приходит с годами, и сейчас я чувствую себя настоящим специалистом по разводам и общению с людьми. Часто мне кажется, что вся моя взрослая жизнь – это сорок лет непрерывных переговоров.

* * *

Лето закончилось, и я был готов снова приступить к работе. Но я не печалился по этому поводу. В отличие от своего отца, которого нелюбимая работа приводила в уныние и в конечном счете – как я считаю – погубила, я жил тем, что помогало мне жить. Я любил свою работу.

Мои дети благополучно добрались до Канады, и Genesis в октябре того года отправился в The Farm, чтобы начать работать над тем, что вскоре стало альбомом Invisible Touch. Так как я недавно обустроился в «Лейкерс Лодж», мы с Майком и Тони теперь жили недалеко друг от друга и могли все вместе доехать до студии за десять минут.

Если я когда-либо и был близок к тому, чтобы уйти из Genesis и сосредоточиться на своей сольной карьере, то в теории я мог бы это сделать как раз в тот период, на волне успеха No Jacket Required. Но в то же время я скучал по ребятам. Шли годы, а наши с Тони и Майком отношения становились все крепче, что полностью противоречило обычному для рок-групп сценарию. Тони, с которым раньше было довольно сложно найти общий язык, стал прекрасным веселым и остроумным другом. Он изменился, что было особенно заметно за бокалом вина. Майк тоже стал более разговорчивым и открытым.