Я есть…

Вот где-то звякнуло ведро в руках припозднившейся хозяйки. Вот из открытого окна соседнего дома донесся громкий храп уснувшего, наконец, соседа. Вот на насесте заклохтали сонные куры…

И эта тишина, наполненная привычными крестьянскому уху звуками, не настораживала и не беспокоила, а лишь настраивала на задушевный, доверительный лад.

Такие минуты, быть может, редки, но именно в такие благословенные мгновения хочется долго молчать, исповедоваться или тихо-тихо петь молитвы или псалмы.

Ночная тишина плавала в крохотной летней кухне. Она словно густела и твердела от напряжения, и ее нарушала только мучительная борьба запутавшейся в ситцевой шторке мухи, которая отчаянно звенела и жужжала, пытаясь вырваться из страшного тряпичного плена.

– Ой, Ниночка, – вдруг спохватилась Степанида, – ты не подумай, ради бога, что я тебе здесь судилище устраиваю. – Она легко встала со стула, ласково обняла огорченную девушку за плечи. – Ниночка, милая, ты так напряглась, словно на допросе. На самом деле ты вовсе и не обязана ничего нам говорить. Если не хочешь – не рассказывай. Это меня мои страхи пережитые мучают, не отпускают, вот я и срываюсь на тебе.

Девушка, пожав плечами, в ответ лишь светло улыбнулась, недоуменно округлив глаза.

– Мам Стеш, да я вообще не пойму, в чем проблема? Что вы волнуетесь? Мне нечего скрывать. Только что рассказывать? Тут и говорить-то не о чем. Обычная история, не пойму, чего ты так всполошилась?

– Да вы что? Сговорились, что ли? – подалась вперед Катерина. – Сколько можно нервы мои тянуть? Говорите уже! Что у вас тут за противостояние?

– Вот видишь, мам Стеш, – усмехнулась Ниночка, – и теть Катю уже накрутили. А ведь ничего страшного. Но, чтобы всем было понятно, начну сначала. В общем, теть Кать, я влюбилась. Он – врач. Молодой хирург. Приехал из Москвы в районную больницу. И, главное, на что отреагировала мама Стеша, он женат. Вот и вся история.

– И все? – ошарашенная Катерина изумленно обернулась к Степаниде. – Это и есть твой повод для тревоги? Нет, ты точно спятила!

– Ой, Нина, Нина, – горестно качнула головой Степанида. – Это тебе только так кажется.

– Ну, ты чего, мам Стеш? – Ниночка нежно чмокнула приемную мать в голову. – Что ты так расстроилась? Помнишь, чему ты меня учила? Любовь – это счастье, редкий дар. Ну? Говорила же?

– Говорила.

– Вот! А он, кстати, меня очень любит.

– Любит? А жену? Ее он, я полагаю, тоже любит? – Степанида сердито свела брови на переносице.

– Ну, подожди, подожди, – остановила ее Катерина. – Не вали ты все в одну кучу!

– А что делать прикажешь? Сидеть сложа руки? – Степанида бросила на подругу жесткий взгляд.

– Господи! Да не лезь ты сразу в бутылку, Стеша! Ничего ж еще не случилось.

– Еще не случилось? Ключевое слово здесь «еще»… – Степанида побледнела. – А тебе это ничего не напоминает?

– Мне – нет. Ты о чем? – удивленно поглядела на нее Катя.

– Ни о чем, – Стеша досадливо дернула плечом, встала, налила в рюмки наливку собственного приготовления. – Давайте-ка все-таки выпьем!

– Так все же за что? За что пить станем? – Катя послушно подняла рюмку.

– За то, чтобы Ниночка наша ошибок моих не повторяла, – горько прошептала Степанида.

Катерина, фыркнув, демонстративно вернула рюмку на стол и недовольно поджала губы.

– Что за тост? Я за это пить не стану! Ты, Стеша, просто зациклилась на этом. Да и к чему теперь вспоминать былое?

– Не хочешь – не пей. А я вот выпила. А про воспоминания я тебе так скажу. Мне и вспоминать не надобно, я просто никогда не забывала!

Катя, расстроенно помолчав, все-таки взяла рюмку, чуть пригубила наливку и вернула ее на стол.

– Я не так выразилась. Я тоже не забывала. Но не вижу связи, понимаешь? Разве твои не самые радужные воспоминания – повод портить жизнь Ниночке? Любит девочка, счастлива, ну и славно! Вон как светится. Да и избранник ее, наверное, не самый плохой человек. А ошибаться всякий может.

Ниночка внимательно слушала их, заинтересованно переводя взгляд с одной на другую.

– Подождите, подождите, – не сдержав любопытства, перебила она. – Мам Стеш, а о чем это вы? Тайны какие-то… Хотелось бы и мне узнать, о чем вы обе никогда не забывали? Теть Кать, о чем речь?

– Не забивай себе голову, Ниночка, – усмехнулась Катерина. – Это дела давние, прошлые, давным-давно минувшие.

– Ну, уж нет! Нагнали тумана, настращали, заинтриговали, а теперь в кусты?

– Вот что ты устроила, видишь? – Катерина развела руками. – Начали за здравие, а закончим, я чувствую, за упокой!

– Не до шуток мне, Катя, – недовольно отозвалась Степанида. – Я с той минуты, как Ниночка мне сообщила о том, что у нее роман с женатым, прийти в себя не могу.

– Мам Стеш, – племянница огорченно поджала губы, – да что тебя так поразило в этой истории? Я уже сто раз пожалела, что рассказала.