Я, эти двое и двадцать девять массажистов

Лекс вздохнул, как будто я заставляла его тяжести таскать.

— Мир же был пуст, потому что Космос мог творить только камень и лёд, а Натис столько сил вложила в своих детей, что ей не хватало энергии сотворить иную жизнь, помимо животных и растений. Я все же не уверен, что правильно рассказываю, можно лучше…

— Нет, продолжай, — я старалась сдержаться.

— Эх, это так неловко… Я не знаю, как именно вам угодить.

— Что там дальше было, помнишь?

— Помню. Узнав о поступке мужа, Натис пришла в ярость и бросила ему вызов. Их бой был страшен и кончился победой Натис, Космосу пришлось выплюнуть всех четырёх дочерей, однако…

— Погоди, — остановила я его, потому что услышала всхлипы. Посмотрела на рабов. Так и есть, блондин всхлипывал, пытаясь спрятать слезы, которые ручьем текли по его нежным щекам.

— Что случилось? — спросила я его, вскакивая с постели.

— Госпожа, если я в чем-то провинился перед вами, лучше выпорите меня.

— Ты ни в чем не провинился, — ответила я, подходя к столику и в недоумении глядя на раба.

— Тогда это наказание, слишком суровое!

— Суровое наказание? О чем ты? Это же просто задание, и ты сказал, что умеешь считать и писать.

— Умею, но тут такие длинные… цифры!

— Длинные? — не веря, переспросила я.

— Они. Четырех и даже пятизначные! — ответил он шепотом, глаза его при этом были большие и напуганные.

— О, великая праматерь Натис!

— И что?

— Это слишком… — простите, просто накажите меня, — бухнулся он на колени.

Я обернулась к синеволосому парню.

— Ну почему же, твой…коллега, не плачет, — я подошла и взяла планшет. — Видишь, отлично выполнил задание, дополнив мой заказ…наручниками, плетками, стеками и флог… что это?

— Все самое необходимое, — серьезно ответил Селим.

— Так, ладно, а это что: скобы, зажимы, штыри?

— Тоже необходимо, для наказаний. Редкий раб не заслуживает наказания, для них будет счастье получить его от вас, госпожа, — ответил он, преданно. Вот хитрец, это же старая добрая лесть.

Я обхватила ладонью лоб.

— Нет, этого не нужно было. Те рабы… не для развлечений.

— Разве они не могут им понадобиться, если вдруг госпожа захочет. Раб должен быть готов к любым желаниям хозяйки, — деловито объяснял Селим.

— Нет. Я не использую рабов против их желания, — сказала я.

Мужчина не понял, задумался, завис. Умолк. Его взгляд стал пустым и расфокусированным. Я даже испугалась, неужели, сломался?

Что-то я не то с ними делаю. Плачущий блондин, печальный неуверенный Лекс и шокированный «хитрец». Глядя на них мне резко захотелось быть одной.

— Всем спасибо. Все молодцы и свободны! — сказала я, помахав им рукой к выходу.

— Госпожа, простите, простите, госпожа! — запричитали все трое, даже Селим и Лекс оказались тут же на полу.

— Вам не о чем просить прощение, это просто мне не надо было вас…использовать не по назначению.

— Госпожа, нас очень накажут, если узнают.

— Так пусть не узнают, передайте своей Розвуд, что мне все понравилось, но я запретила разглашать подробности, хорошо?

Они кивнули, молча вышли. Странно, но никто не пытался как-то поймать мой взгляд или остаться. Просто вышли, что совсем несвойственно таким. Обычно они делают все, чтобы хозяйка была удовлетворена.

Я недовольная приняла душ, разделась и улеглась спать. Да, глупо получилось. Если эти рабы созданы исключительно для сексуальных удовольствий, то нет смысла их переделывать. Даже в случае освобождения, они не смогут или не захотят переучиваться на другие профессии. Что же делать? Оставить им возможность зарабатывать телом?

Конечно, рабы ничего никому не рассказали, установленный приказ госпожи им не позволил бы это сделать. Ночь они провели у нас в поместье, а утром вернулись в питомник с хорошей доплатой. Но мне потом сказали, что некоторые рабы с кухни в ужасе пересказывали друг другу сплетни о жестокости госпожи Айны. Они, похоже, заметили, что даже привычные к избиениям элитники вышли из ее комнат кто в слезах, кто в шоке, а самый уверенный в растерянности. Юная Наследница не била их, но сломала троим психику за каких-то полчаса… И я не стала разубеждать, все равно мне на днях переезжать отсюда.

Две недели пролетели очень быстро. В делах и заботах. На моем летающем острове Парма уже закончили постройку всех необходимых сооружений. Работой руководил один из маминых мужей — мой биологический отец. Высокий и широкоплечий добряк Чак. Самый хозяйственный и основательный среди всех остальных. Хотя внешне я походила на Хельму Дистрагон, характер был чуть мягче, вероятно, гены отца.

Ну, например, она, не моргнув глазом могла пристрелить того, кто неуважительно к ней обратился. Притом, она не делала разницы между рабом или свободным мужчиной. Поэтому ее и уважали. Или боялись. А я пока еще никого не убивала, только наказывала плетью особо провинившихся и только рабов. За вред, причиняемый другим, например. То есть, за дело. Хотя, какие мои годы?

Я уже переехала на Парму и теперь сидела в своем кабинете за рабочим столом, прикидывая, как организовать быт моих будущих работников.