Я. Философия и психология свободы

Понятно, что это тело уже никогда не вернется назад (разве что в квантовом излучении Хокинга, которое, впрочем, губит всю информацию о теле). Но если бы это тело, застывшее для удаленного наблюдателя на горизонте и оставшееся в прошлом, назавтра каким-то фантастическим образом вернулось к нему, то их часы показали бы разное время (история все тех же близнецов). Возникает интуитивное ощущение, что здесь что-то не так. Вчерашний день не вернешь. Речь даже не о том, что горизонт событий черной дыры оказывается вечным, а сама дыра должна при этом испариться за конечное время, а о самой природе соотношения пространства и времени для наружного и внутреннего наблюдателей. Например: что произойдет с человеком при скорости света? Принцип относительности в СТО говорит: ничего (как ничего с ним не происходит в поезде). Принцип эквивалентности гравитации и ускорения говорит: тело подвергнется деформациям, которые несовместимы с жизнью. Мы говорим: это – нирвана.

Интуитивное неприятие этой истории заключается в неприятии «относительности одновременности», которая оказывается прямым следствием замедления времени. В СТО это объясняется так. Если часы в двух ИСО синхронизировать, а через некоторое время по часам любого из инерциальных наблюдателей опять синхронизировать их, то они покажут разное время, поскольку в одной из них время замедлилось, т.е. контрольный интервал t одной ИСО получил приращение в другой ИСО за счет сокращения пространства в ней. Странной выглядит сама синхронизация часов, поскольку установка единой точки отсчета подразумевает единое «сейчас». Иначе говоря, мы отвергаем единое настоящее с помощью этого же настоящего.

Кажется совершенно понятным, что звезда, свет от которой летел к нам сотни лет, предстает перед нами такой, какой она была сотни лет. Понятным выглядит и то, что время на этой звезде идет медленнее, чем у нас. Это вовсе не исключает того, что эта звезда сейчас тоже существует. Но это и есть абсолютное настоящее. И в пространстве Минковского оно представляется идеальным (плоским) пространством. Т.о. в суперконусе сингулярности Вселенная предстает «слоенным пирогом» из мгновенных покоев, которые и образуют «вечное настоящее» в стреле времени. При этом плотность времени может распределяться внутри суперконуса сколь угодно причудливым образом. Именно здесь следует искать объяснение нелокальных взаимодействий квантовой механики (КМ).

Иначе говоря, в этом слоенном пироге суперконуса локальный мир, описываемый ОТО, заполняет все пространство, кроме срезов настоящего, в которых световой конус оказывается развернутым в абсолютный покой – темную материю фотонного вакуума. Эти срезы (с нулевой оптической толщиной), пронизывающие всю локальную световую Вселенную через каждый квант времени, образуют нелокальный мир КМ, мгновенные корреляции внутри которого Эйнштейн именовал «телепатическими», не веря в их существование. Нелокальный мир подтвержден множеством тестов в так называемой «теории скрытой переменной» (эксперименты Аспекта, Цайлингера). Соответственно, неравенства Белла позволяют ответить на вопрос о том, какая из теорий справедлива, исходя из анализа результатов эксперимента.

Говоря о сотнях релятивистских лет, чье время мы подразумеваем? Очевидно, наше собственное. Но разве собственное время носителя информации не имеет значения? А если сам свет существует в остановленном времени, то его собственное время равно нулю. Иначе говоря, в двойственном локально-нелокальном мире возможна ситуация, когда мы ждали доставку почты сотни лет, которую почтальон по его собственному мнению доставил мгновенно. Точнее, по его мнению ничего и не нужно было доставлять, поскольку нелокальность его мира исключает пространство-время и причинность. Во Вселенной, которая укладывается в один квант времени между Взрывов и Хлопком, все уже отправлено и доставлено. Вопрос лишь в том, чья точка зрения предпочтительнее. Готовы ли мы согласиться с тем, что мир (Вселенная) и мы (самосознания) есть иллюзии Сознания? И если – да, то в первую очередь нам придется изменить отношение к себе самим.