Я, физрук-профессор магии

Я опрокинул стопку и... Едва не прослезился. Боже! Вот уж чего мне действительно не хватало в этом мире! Самогон вышел на славу. Практически без запаха, холодный и обжигающий. Он как по накатанной скользнул в пищевод и разлился в желудке приятным теплом. Я с наслаждением выдохнул и откусил от обчищенного яйца половину. Бросив вдогонку кусочек хлеба с огурчиком, блаженно простонал. Благодать.

Пиви, хлебнув свою дозу, едва не сковыркнулся с подлокотника, но мужественно выдержал и торопливо отпил компота. Его остроконечные уши затрепетали, как крылышки на шлеме Гермеса. Бухольц, сощурившись, как лизнувший сметаны кот, откинулся на спинку стула и засветился, как новогодняя ёлка. Тварина же, рыкнув, издал изумленно:

- Клянусь, это настоящая драконья кровь! В жизни ничего похожего не пробовал! Что это за неведомое вино, друг мой Геральт?

- Старинный рецепт, - благодушно усмехнулся я, разливая по второй. - Пейте, пейте, друзья. Теперь, когда мэтр Бухольц освоил все нюансы, мы поставим изготовление этого напитка на поток. Жидкая валюта, не слыхали?

Я сознательно отказался от мозгового штурма моих проблем. К черту. Будет день, будет пища. Сейчас же просто хотелось посидеть в компании хороших парней, расслабиться, потрещать за баб да за жисть. Все проблемы оставить за боротом. Хотелось просто отдохнуть. И у нас неплохо получалось, честное слово! Непривычные к водке, мои товарищи быстро пришли в нужную кондицию. Хотя ребята они были крепкие, не спорю. Тварина в силу комплекции, Бухольц благодаря многолетней закалке, а недомерок Пиви имел устойчивый иммунитет ко всему человеческому пойлу. Но супротив сорокапятиградусного самогона даже он пасовал.

Мы пили, закусывали, веселились. Пиви уже привычно отзывался на Павлика, Бухольц быстро стал Герой, а Тварина Яшкой. Я же снова настоял, что за пиршественным столом я для своих настоящих друзей просто Толик... В общем, сидели здорово. Разумеется, я тогда еще не знал о том, что свалится на мою голову в последующие недели.

Глава 19

Глава девятнадцатая, в которой время бежит своим чередом, я получаю взбучку, доказываю свою невиновность, прихожу к конкретным выводам и намечаю внеплановый визит.

После злополучных соревнований по Чаролету при моем непосредственном участии в последнем, отдав дань школьным традициям, распорядок вернулся в привычное русло. Время, что называется, побежало своим чередом. Учёба, проверка заданий, редкие застолья с коллегами в школьной столовой.

Ту пьянку, с дегустацией самогона, мои друзья забыть не могли еще долгое время. Я то на следующее утро был как огурчик, даже наоборот, посвежел и окреп духом. Но мои собутыльники... Тварина еще пару дней ходил по школе, рыгая как огнедышащий дракон, а бедный Бухольц едва не стал трезвенником. Пиви же предпочитал лишний раз не являться на мой зов. Но это все временные явления. Уже к середине недели Бухольц озабоченно шепнул, что не помешало бы восполнить стратегические запасы чудозелья. Тварина подмигиваниями и покряхтываниями всячески напоминал, что не прочь и повторить, а Пиви, чей длинный шнобель опять приобрел естественный цвет, перестал от меня прятаться. Жизнь шла своим чередом!

В первый же день занятий после соревнований я торжественно перед всем классом объявил благодарность разгильдяю Рамси Грубусу и заставил принародно отжаться сорок раз. Когда юнец в бешенстве едва не взвился под потолок и готов был перекусить пополам свою волшебную палочку, я тактично ему напомнил, за что так суров. Цедя сквозь стиснутые зубы что-то весьма нелицеприятное, Грубус выполнил заданное. И выполнил красиво, занятия физкультурой и дзюдо начали приносить свои плоды. Пока Рамси потел, над ним шумно подтрунивали. Но шутки и прибаутки закончились, когда после демонстрационной экзекуции я авансом поставил Грубусу твёрдую пятёрку за первое полугодие по своему предмету! Тут уж настала очередь Рамси ухмыляться под завистливые вздохи и причитания. Кесарю кесарево, как говорится.

Ввиду ухудшающейся погоды уроки физкультуры на свежем воздухе пришлось свернуть. Недостаток подвижных занятий компенсировал ежедневной гимнастикой среди учащихся и нещадными наказаниями за каждую провинность в виде отжиманий. Правда, однажды мы все таки вышли на наш памятный пустырь. Хоронить трубки. Когда в очередной раз прокоптившиеся ароматным табачком Грубус, Стинг и Блумквист ввалились в класс, благоухая, как раскочегаренные паровозы, мое терпение лопнуло. Я приказал принести три лопаты и вывел класс на улицу. В самых доходчивых выражениях разъяснил смутьянам, что от них требуется, и долго любовался их вытянувшимися лицами. Яму, кстати, они вырыли на загляденье, хоть быка хорони. Правда, по окончании работ вид имели такой, словно их самих только что из этой ямы выкопали. Остальные, разумеется, наслаждались шикарным зрелищем, а я прихлебывал услужливо поднесенный Штруделем эль. Скажу, что урок прошел на ура. И вот уже почти неделю я не чуял от них ни запашка.