Я, физрук-профессор магии

Симул отрицательно покачал головой. В его глазах взметнулся страх. Для меня же теперь стало ясно, что выискивала волшебная тварь у Штуцера. Ее пускали по следу пропавшего ученика. Человек, сотворивший голема, начал о чем-то догадываться. Я рассказал юноше о своих приключениях в гостинице. Он поёжился.

- Подумать только... Даже не знаю, кто из учителей способен сотворить подобную тварь. Мерлински, Каменикус, Простатус. Сам директор. У них у всех сил не занимать!

- Учитывая соседнее расположение наших классов, и то, что никакого третьего шкафа, как выясняется, нет, я думаю, что это наш доктор Живаго расстарался, - угрюмо сказал я. - Да уж, ты просто находка дружище. И хитёр же...

- Я старался, пусть и не очень удачно, в своих записках намекать вам, что делать и чего опасаться. Но к сожалению я и сам теперь не знаю, как действовать дальше.

- Мы можем положиться на Тварину. Он сам начал подозревать что-то относительно делишек директора и смерти Злобнуса. Бухольц тоже на нашей стороне. И мой домашний эльф. Думаю, что и Юнкерс согласится при случае помочь. Вот мы и подходим к главному вопросу, Симул. Что за херня тут происходит?!

Симул оперся спиной о крашенную каменную стену, кутаясь в мантию. Его глаза блестели в полумраке.

- Это хороший вопрос, профессор, на который у меня нет ответа. Я догадываюсь, что ответ нужно искать именно здесь. В старых бумагах. В истории. В прошлом.

Я окаменел. В прошлом. Скопированные мною иероглифы с обелиска. Не в них ли кроется ответ? И не опрометчиво ли я поменял приоритеты? Срочно же посмотреть на них через волшебные очки! Отчего-то во мне возникла уверенность, что если я этого не сделаю, произойдёт непоправимое.

- Симул, - вскочив на ноги, я протянул ему руку и крепко пожал. - Не знаю, когда и чем вся эта игра закончится, но тебе могу сказать одно: доживём до экзамена, получишь у меня твердую пятерку. Гарантирую.

Юноша расплылся в улыбке. Он не хотел отпускать мою руку, я это видел..

- Мне страшно, профессор. Я и впрямь не знаю, что мне дальше делать.

- Думаю, что тебе нужно поменять нору, - прикинул я. - Вернешься в гостиницу. Штуцер теперь мой человек. Комната Злобнуса закреплена за мной. Шкаф нейтрализован. Уверен, что там тебя не найдут. Так... Сегодня четверг или уже пятница? В субботу я тебя найду. И переправим тебя в Самервилль. Не волнуйся, я не брошу тебя.

В тот момент я сам еще не знал, какие потрясения меня ожидают в самом ближайшем будущем!

Глава 21

Глава двадцать первая, короткая, в которой я приоткрываю завесу над происходящим, наблюдаю за первым снегом, становлюсь подозреваемым и уволенным!

Крадучись, словно тать в ночи, я вернулся в свою комнату. Ожидаемо никого не встретил. Снова подвергался параноидальной атаке, чуть ли не спиной чуя слежку, но всякий раз оборачиваясь, не замечая никого. Надо бы хапнуть водочки, решил я, утирая выступивший со лба пот. Заперев двери на засов, я бросился к окну и открыл форточку. Снаружи, к подоконнику я прикрутил проволочную крепкую корзину, устроив себе холодильник. Вытащив из корзины бутылку с охлаждённой самогонкой, я свинтил пробку и сделал несколько жадных глотков, приводя нервы и давление в норму. Фууух... Хорошо пошла, кровь драконова! Закрыв окошко, я вновь достал из чемодана очки-гляделки и с замиранием сердца натянул на глаза.

Медленно осмотрел свою комнату. Ничего не изменилось. Кровать не превратилась в затаившееся чудовище, а мое отражение в зеркале осталось прежним. Почти. Я как завороженный подошел поближе к зеркалу. В его поверхности отражатся профессор Даркен, но словно проглядываясь сквозь его плоть, на меня смотрел едва уловимый, но все же довольно различимый теперь призрак. Призрак меня самого прежнего, бывшего физрука Рязанцева Анатолия Александровича. Я, матюгаясь, отшатнулся от зеркала. Ни хрена себе фокусы истинного зрения! Надеюсь, подобные хитрые штуковины не сильно распространённы в этом мире.

Сев за стол, я достал свою бумаженцию и, тщательно расправив, положил перед собой. Ну что, Сезам, будешь открываться? Сначала покрывавшая бумагу клинопись оставалась прежней пустой тарабаршиной. Но я моргнул, и на моих глазах все эти закорючки и черточки вдруг приобрели смысл и я смог легко прочесть написанное. По мере того, как читал, в моем животе проявлялся противный холодный ком. Лучше бы я и не читал этого вовсе!

Надпись на древнем монументе, скопированная мною, гласила - " Здесь покоится тот, кто бросив вызов богам и волшебникам, проиграл свою жизнь Смерти. Здесь лежит тот, кто возжелавши стать бессмертным, пренебрег законами и правилами. Здесь могила того, кто поклялся вернуться. Всяк, узревший это надгробие, бойся того, Кто спит под ним. Кровь двенадцати запечатала Его дух. Но срок заточения Его не вечен. Печать сия, сковавшая Его, однажды сломается. И берегись тогда всякий, кто столкнется с гневом Его".