Я - главный герой

И уже напоследок сводили меня к памятнику Васе — сантехнику. Шедевр уникален. Побыть в Екатеринбурге и не увидеть Васю — непростительно и даже оскорбительно по отношению к местному населению. А как же не сфоткаться? Прилёг я рядышком…

— Сашка, ты же, по-моему, штанами в лужу улёгся!

— По моим ощущениям — ты права.

— Вставай быстрее, чего разлёгся?!

— Ну, лужа маленькая, сразу не заметил, а чего дёргаться-то теперь, ты лучше, сеструха любимая, давай фоткай меня уже поскорей… ну… ну… ну-у-у! Обьектив открой! М-да-а-а… Что ты, нет— нет, торопиться не надо, куда теперь спешить, мне в этой луже уже вполне комфортно.

И я опять в аэропорту, мой путь на северо-запад, в Питер. Я к самолётам привык уже настолько, что предстоящий полёт вызывал эмоций не больше, чем поездка на городском автобусе. Всё просто, тут сел, там вышел. Улетал я из Екатеринбурга — стояла жара +36.

Уже при подлёте к Питеру показались густые облака.

«Уважаемее пассажиры, наш самолёт готовится совершить посадку в аэропорту Пулково. Температура в городе +13, идёт дождь…»

Часть 6. Питер

Здравствуй Питер, я тебе безумно благодарен за то, что после зашкаленной жары Екатеринбурга ты встретил меня дождём и прохладой. Странные всё люди кругом, в куртках, укутанные, холодно им, наверно. А мне хорошо в футболке, вот только население на меня с содроганием всё смотрит и смотрит. Ладно, уговорили, буду как все, не залезть ли мне в свитерок, любезно подсунутый женой в дорогу?

Поделюсь наблюдением. Всё коренное население Израиля упорно считает, что любой нормальный «русский» родился в Сибири, всю жизнь гулял на морозе, спал в снегу и купался в проруби. По их мнению, нам, «русским» (спокойствие, я это слово в кавычках пишу), не должно быть холодно никогда, потому, что «русским» не бывает холодно вообще. Чушь всё это! Запарился я местным объяснять, что народ потому и не боится морозов, что одевается тепло. Я это и в Росси видел, даже летом умудряются граждане в свитерах ходить, когда и так не холодно. А в нашей стране ближневосточной привыкаешь практически круглый год бегать в одной футболке, и когда жарко, и даже когда не очень. И даже летом, в самую жару, практически всегда и везде под кондиционерами сидишь. А работают они здесь хорошо, как холодильники, наверно, положи мороженое на стол, так и пролежит, не растаяв. Оттого местный народ и закалённый такой ходит. Я и сам таким стал, оттого и хорошо мне в футболке средь народа укутанного гулять. Все охают и ахают: «Санёк, оденься, ты же с юга приехал, тебе же холодно у нас, заболеешь, чихать начнёшь…» Не, не судьба мне переубедить народ ни в Израиле и ни в России, стереотипы — штука едкая, но мне верить можно.

Из Пулковского аэропорта сразу поехал к брату в область, в город Гатчина. Чудесный город, безумно его люблю. Там такой красивый парк, огромные старинные деревья, озеро с множеством небольших каналов и мостиками через них, Павловский дворец на берегу, утки плавают — лепота, загляденье!

— Сашка, там, где ты сидишь, испытывали первую в мире подводную лодку.

— Охотно верю, но, по-моему, с тех пор здесь конкретно обмелело. Вон, смотри, даже утки как-то с опаской ныряют, наверно, темечко повредить боятся.

— Смотри, дуб. Не, не на тебя пальцем показываю, обернись…

— Огромный!

— Триста лет старику, много чего повидал…

— А это памятник кому, что за тётка?

— Не знаю, попробуй спросить у неё сам…

— Я так сильно похож на Джузеппе Калиостро…?

На следующий день мы поехали гулять в северную столицу. Весь мир я не объездил, но даже и так готов утверждать, что красивее Питера города на свете нет! Кто-то хочет поспорить — спорьте, а я продолжаю. Притопали мы с Наташкой на дворцовую площадь. Побродили, пофоткались, присели поболтать.

— Сашка, ты же в Питер очень часто приезжал, ты хоть раз в Эрмитаж зашёл?

— Ой, Натаха, стыдно вспомнить, именно зашёл и вышел, такая история…

— Расскажи!

— Ну, в общем, слушай…

История о том, как мы с Пашкой в Эрмитаж ходили